Антагонист – двигатель сюжета
Антагонист – двигатель сюжета
В большинстве романов протагонисту (главному герою) противопоставлен персонаж, которого называют антагонистом. Его можно ещё назвать даже сердцем сюжета, раз он двигатель, мотор. Приэтом номинально он не главный герой. Но на самом деле он даже важнее протагониста - на мотивации антагониста и строится сам сюжет. Помните тот мем «А вы заметили, что в кино только злодеи пытаются что-то изменить? Герои пытаются оставить всё как есть». Это и есть суть антагониста – он революционер, который пытается изменить привычный всем ход вещей.
Мне очень нравится пример со старым фильмом Энтони Хикока «Закат: убежище вампиров». В нём семья (Муж, Жена, двое детей) приезжает в захолустье для помощи в постройке завода по созданию искусственной крови. Производством заведует Шейн, давний коллега мужа, который не справляется и вынужден просить помощи у старого друга. Выясняется, что у бывших коллег старые счёты и Жена когда-то встречалась с Шейном. Добро, конечно, побеждает, но в финале также выясняется, что Шейн не так уж и глуп: он прекрасно знал, как наладить производство, но ему нужно было, чтобы приехал Муж, который бы привёз с собой Жену, из-за которой всё это, собственно, и затевалось. Поэтому Шейн саботировал производство и ждал приезда семьи, чтобы начать активно действовать. Он успешно сыграл на амбициях Мужа и так же он знал, что Мужу нужны деньги, чтобы содержать семью. По всем классическим канонам он проиграл, так как покусился на святой архетип – семью.
Хорошего антагониста создать довольно сложно создать. Для создания нужна реальная мотивация персонажа: зачем он вдруг стал менять мир, каковы его мотивы? Приэтом, к сожалению, нельзя слишком сильно углубляться в персонажа, иначе он может легко занять место героя: читатель начнёт ему сочувствовать (по неопытности я совершила такую ошибку). Не стоит забывать, что главный герой – другой персонаж. Поэтому для антагониста важны лишь общие черты, его, как и монстра, нельзя показывать всего целиком. Общие черты и мотивация. Также, чтобы читатель не вздумал антагониста пожалеть и сделать героем, ему следует совершить нечто мерзкое, перейти черту, за которой жалость к нему уже маловероятна. Есть список непростительных поступков, которые сами по себе табу для нашего вида, и чем омерзительнее антагонист, тем тяжелее может быть поступок. Недаром в сказки вошли именно такие поступки: каннибализм, убийство, покушение на жизнь детей. Последнее – самое тяжкое преступление, поскольку сохранение молодняка – важнейший инстинкт для любого вида. Такое не оправдать ничем.
Если антагонист менее масштабный или действует цензура или возрастной ценз, то он может быть пакостником мелким, но не менее гадостным. Например, он может мучить животных или тех, кто слабее, других людей – это трусость и слабость из-за осознания собственной никчёмности. Может систематически гадить в лифте (осознание собственной мнимой неуязвимости и вседозволенности), воровать мясо из столовой (не мы такие, жизнь такая) или ехать по встречке (депутаты и не так ездят). Приэтом его нельзя ни в коем случае делать психически больным. Поскольку это автоматически снимает с него всю ответственность за все поступки. А больных, как известно, надо лечить, а не побеждать.
Хороший антагонист дополняет протагониста, подчёркивает его личность. Он словно его тень, его вторая половина. Протагонист может даже понимать его и сочувствовать, но содействовать – никогда. У них должны быть разные моральные и этические установки. Именно за счёт антагониста сюжет получается острым и ярким, антагонист – он соль и специи в вашей тарелке на столе. Он может всё, он не скован рамками «А что будет потом?». Итак, каков ваш антагонист?
Моему антагонисту Людвигу лет 60 с лишним. Он для всех детский писатель. Но это лишь маска. На самом деле он когда-то украл рукописи своей сестры и издал под своим именем. Книги стали популярными, их все полюбили. Но это было давно. Книг было немного, и когда их издали уже десятки раз, Людвига стали забывать. Ему перестали платить. Он попытался сам взяться за перо, но у него получались лишь стерильные графоманские тексты. Несколько раз их выпустили, но успеха они не имели, никто их не покупал, не хотел читать. Людвиг пытался писать фанфики – продолжения книг своей сестры, но они тоже не пошли. У него не было к этому таланта, не было желания вложить душу, было только желание получать деньги. На конференциях он мог нести какую-нибудь псевдонаучную ахинею, пуская пыль в глаза, но на деле повторял слова других.
После того, как ему пришлось продать роскошную квартиру за долги, Людвиг обозлился. Он малость поехал крышей насчёт денег и книжек сестры. Стал искать там какой-то особый смысл и, как ни странно, нашёл. Он узнал, что сестра умерла в болезни и одиночестве. А ещё она вложила в свои рассказы душу, поэтому они стали живыми. И некоторые вещи в них – тоже. Например, она писала о девочке, которая случайно нашла волшебное перо, она верила, что перо прилетело из волшебного места, где живут мечты. Это перо могло превращаться в карандаш, кисть, в ручку, в металлическое перо, которым пишут плакатной тушью. Даже в мел. И всё, что им напишешь – становилось настоящим, живым. Обретало реальность.
