Идти становилось всё труднее. Ветер поднялся такой, что и шагу ступить нельзя: того и гляди унесёт вместе с башмаками. Что за блажь проживать в погребе Ужицких, в котором ничего нет? Ладно раньше, когда там и компоты, и салаты хранились, и консервированное мясо, а сейчас? Тоска же.
Манька яростно двигалась навстречу судьбе, но по факту просто топталась на месте.
– Дьявол! Дьявол! – громко позвала она, тщетно пытаясь преодолеть нечеловеческую силу стихии, но никто так и не откликнулся – лишь ветер загудел с утроенной силой, – Дьявол! Да услышь же ты! Дьявол, я решилась!
– Чё орёшь, как ненормальная? Я всё слышу, – проскрипело в левом ухе ворчливое.
– А чё молчишь тогда? – Манька расслабилась, и порывом ветра её отнесло на несколько метров обратно, словно воробьиное пёрышко. Как будто сам дьявол не хотел, чтоб она к нему в погреб приходила. Чудеса! Ветви едва подёрнутых весенней зеленью тополей яростно зашумели над её головой, рискуя отломиться и прибить к чёрту. Маня испуганно перекрестилась, – Царица небесная!
– Я думал, что ты на ветер ругаешься, – коротко объяснил Дьявол. А что? Резонно.
– Решилась я, говорю: ЭТУ продать хочу, – твёрдо заявила Маня, сжимая кулаки и упираясь в землю ногами, стараясь противостоять урагану. Ветер разом стих, и она чуть не упала.
– Кого «эту»? Объяснись, – приказал Дьявол чётким, молодецким голосом.