Что мы творим!
Роман рождался под пером, Герои в муках создавались!
А мы их судьбами живём, как за родных переживая...
Наши авторы поделились интересностями из книг, над которыми работают прямо сейчас!
Заглянем?
Исмаэль загорел, бронзовый оттенок его смуглой кожи ещё больше подчёркивает мужественность и красоту тела, которое день ото дня становится всё прекрасней и совершенней.
Естественно, никакая работа в мою голову не идёт! Сижу в библиотеке, отгородившись от мира, гляжу в книгу, а вижу фигу! Вернее, Исмаэля без рубахи! Отвлекаюсь от видения, листая атлас анатомии тела человека, найденный тут же на полке. Вот, где совершенные мужчины! Но то ж, картинка! А у меня там в парке живой резвится, ничем не хуже.
Сделав над собой с десяток усилий увлечься бухгалтерией, сдаюсь! Поднимаюсь и иду в сад. Нечего и думать, вся челядь в курсе, чего это госпожа гуляет в означенном направлении ежедневно, но молчат. Даже Марица!
И хозяйство по боку! Обестолковевшая хозяйка, лазит по кустам, подсматривая за красивым рабом. И корабль богатства даже не дрогнет!
Но сколько верёвочке не виться, конец будет!
Наблюдаю за тем, как она дрожащими пальцами открывает папку и достает из нее проспекты. Часть из них выпадает и летит на пол. Дейзи тут же присаживается, чтобы поднять. Джентльмен во мне подсказывает помочь даме, но я не спешу, хочу рассмотреть ее со всех ракурсов. Когда она слегка подается вперед, юбка немного натягивается, и я вижу очертания ее бедер. По телу пробегает волна дрожи, выстреливая жаром в пах. У меня так давно не было хорошей девушки, что я не могу просто смотреть на нее. Теперь мне нужно дотронуться и распробовать Дейзи. Но игра прежде всего, это самая захватывающая часть перед тем, как я полностью заполучу ее в свое распоряжение...
— Вам достанутся драгоценности, это подарок и мой клиент не планирует отбирать у Вас то, что было подарено. — адвокат протягивает мне мою шкатулку. — Всё здесь, можете проверить. А потом подпишите документ. И всё, можете считать себя свободными людьми.
Ставлю размашистую подпись напротив своего имени. Не стала даже открывать шкатулку. Первая мысль была: оставить её гордо здесь. Но разум пересилил чувство гордости. Если там лежат те серьги, которые он купил мне после поездки в Швейцарию, то я смогу выручить достаточно денег для Маруси.
Я придвигаю к себе шкатулку одной рукой, сгребаю её со стола и под усмехающийся взгляд Литовцева выхожу.
Даже не хочу представлять, что он сейчас думает обо мне.
Мой муж обвинил меня в неверности, а я не смогла доказать обратного. Развод проехался по мне катком. Но отчаиваться нет ни времени, ни сил, ведь в моих руках жизнь моей младшей сестрёнки, о которой я узнала совсем недавно.
Он уже давным-давно не видел снов. Ни в те незапамятные времена, когда был наивным маленьким лисёнком, и бесконечные годы пролетали, тугим клубком скручиваясь в столетия. Ни тогда, когда впервые почувствовал, как сладко замирает сердце при одном только взгляде на юную кисэн, еще чистую и искреннюю, не испорченную окружением, человеческую девушку, на душу которой еще не наложила трагический отпечаток ее профессия. Ни тем более тогда, когда его предал тот, кого он считал своим другом, о ком заботился, как о младшем брате, и кто обманом заточил его в проклятую картину. Да и какие сны мог он видеть, когда и осознавал-то себя с трудом – в этом бесконечном мареве, которому, казалось, нет ни конца, ни края, в густом белёсом тумане, клубившемся со всех сторон и превращающем в ленивый, вязкий кисель любые мысли.
– Жалеешь, что бросила жениха? – мама деликатно обошла факт, что жених первый бросил невесту.
– Кого? – Амалия напрочь забыла, что она бросила Женьку в ЗАГСе и ушла домой практически голой, все ее мысли занимал Гор. Горец. Григорий Дягилев. Но мама об этом не знала. О том, что Амалия кинулась к колдуну решать свои проблемы, родителям она не рассказала.
– Милли, – вмешался папа. – У каждого человека есть свой порог для прощения. Кто-то может простить, что угодно, а кто-то и косого взгляда не простит.
– Ты это к чему, папа?
– Может, ты хотела простить своего жениха, а мы тебя увезли?
– О, боги! Конечно, нет. Я и думать о нем не хочу. Вернее, – Амалия замялась, пытаясь донести до родителей, что жалеть ее не требуется. И подбадривать тоже. – Не так, чтобы я запрещаю себе о нем думать, а просто мне и не думается о нем. Само не думается.
– Не думается? – не поверили родители. – Совсем?
– Он урод, много чести о нем думать и говорить.
И снова мое падение было мягким. Вдвое мягким. Но и недовольства по этому поводу было в два раза больше.
– Оказываться поверх меня у тебя скоро войдет в привычку, – Драко ворчал где-то у меня подмышкой.
– Интересные про вас открываются подробности, ребята, – хохотнул Тэнк и помог мне подняться.
– Как вы меня нашли? То, куда я попала явно не простое место, чтобы строить туда порталы.
– Еще какое непростое, – фыркнул Драко, – и я бы хотел в первую очередь от тебя услышать, как ты туда попала и где это вообще.
– Когда ты пропала, я начала волноваться и нашла Тэнка, – посетовала Сифия. – Извини, я рассказала ему про ваше с Драко слияние.
– Слияние, – заржал Тэнк и тут же получил от Драко хороший пинок, – хорошо, пусть это так теперь называется. Главное, что помогло тебя найти, где бы ты ни была.
"ПУСТЫНЯ УДОВОЛЬСТВИЙ НА ТРОИХ"
Во сне я опять опаздывала на работу — настоящий кошмар для ответственной и исполнительной меня. Усилием воли попробовала проснуться, не хватало ещё проспать в реальности, и так проблем с директором гимназии, где я преподаю биологию, хватает. Я открыла глаза и обомлела: где моя привычная комнатушка, освещаемая циферблатом электронных часов? Вокруг был лес, прекрасный и чарующий, а рядом посапывал светловолосый красавчик, которому только в рекламе шампуня сниматься. В панике тихонько перевернулась на другой бок и зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, уткнувшись лицом в голую широкую мужскую грудь. При беглом осмотре выяснилось, что голой была не только грудь, но и весь обладатель шикарной спортивной фигуры.
"Ну, Саша, ты попала!"
Господи, какая же он сволочь. Слов нет. В груди разливается тянущая боль и я машинально потираю левую сторону. В висках начинают стучать молоточки и на мгновение перед глазами все расплывается.
— Даша? Что такое? Тебе опять плохо? — мне мерещится, или на лице Никиты проносится тень тревоги, да и голос кажется обеспокоенным.
Впрочем, ключевое слово здесь — кажется. Это мое воображение опять играет, выдает мне то, чего нет и в помине.
— Со мной все отлично, — на Дементьева больше не смотрю. Слишком больно. Чтобы не прикасаться к его руке, бросаю ключи на стойку и иду прочь.
Прощаться смысла не вижу.
— Даша, подожди, — Дементьев не оставляет меня в покое и идет следом. Догоняет у самых дверей, преграждая дорогу.
— Пропусти, меня такси ждет.
— Даша, тебе нужно показаться врачу. Ты опять бледная вся, тебя шатает. Вдруг это что-то серьёзное?
— А тебе какое дело до моего здоровья? — шиплю я. Абсурдность ситуации разрывает мои мозги на части. Никита сперва шпыняет меня как может, а потом советует пойти к врачу. Что это вообще такое? Пародия на заботу, особенно изощренная садистская издевка или раздвоение личности?
Впрочем, мне-то какая разница теперь. Главное, убраться отсюда подальше.
Захожу в спальню. Картина маслом. Мой Витек в костюме зайца. Вот прямо с ушами и белым помпоном хвоста на пятой точке. Нет, не меня ждет. А...Любит с напором и до самого упора Волка. Вернее, тёлку, тьфу, девку, в волчьем обличии.
- Отличная мизансцена, Зайцев, - спокойно обращаюсь к мужу. - Репетируете сцену для новогоднего спектакля?
- Цыпочка...Ле-ле-ч-ка…- фальцетит муж. - Все не так, как ты подумала…
- Ага, Зайцев, ты не успел кончить, поэтому не считается. Да?! Я спрашиваю?! - ору так, что звук моего голоса отлетает от стен спальни эхом.
Падший волчок с красным шаром-кляпом во рту лупает на меня глазюками через плечо, дёргается, но с места сойти не может. Шалавкины руки настоящими наручниками пристегнуты к кованому изголовью кровати.
- Ну! Витек! Ещё раз повторить? - снова ору, хватают плетку с края кровати и со всей дури хлещу мужа и его шалаву.
- Н-не-е-т, Л-ле-л-ле-ч-ка! Н-н-е-ет!
- Витек, чего блеешь? Ты же Заяц, а не козел...Хотя нет, все же козёл...
Оттягиваю хвостик, отрезаю его ножницами. Иду за бензопилой!
Возвращаюсь в спальню с хускварной.
