Его звали Беда
Даны, пришедшие в наш город, шли на двух тяжелых ладьях. Паруса у обеих были посечены лепестковыми стрелами и кое-как зашиты. Пристав к берегу, команда не кинулась пить и тратить награбленное, а чинно и со всем почитанием вынесла на берег тело огромного русоволосого воина. Его несли на пяти щитах, уложенных на весла. Кожа покойника была белой, как пена морская. Желтые волосы разметались по щиту. Лицо грустное и спокойное. Мы сначала решили, что пал конунг, но тот шел следом. Он нес в руках гигантский молот на длинной рукояти и островерхий славянский шлем.
Никто не кинулся на встречу процессии. Толпа расступилась, и конунг, выйдя на середину образовавшегося круга, сказал: “ Этот воин - великий муж. Одной малой битвой он покрыл себя славой, о которой мне только и станется мечтать. Сожжем в ладье.”
Народ взволновался. Такой чести достойны только конунги и то не все. А тут какой-то вой. Что ж он такого совершил, если его противник готов принести в жертву целый корабль?!
После всех обрядов и самого сожжения народ вернулся по своим норам и начал обсуждать произошедшее. Мне тоже интересно. Ведь я знал этого воина. Его звали Беда. Он наемник из славян. Никто не знает, что его заставило отправиться искать смерти в наши бедные земли, но воином он был не простым.
Я разговорился с одним из людей с пришедшего отряда. И вот что он поведал.
"Воин-наемник прикрывал своего раненного секонунга в битве на ладье, сдерживая команду противника. Ему не нужно было бить дважды. Страшный молот в его руках разил, словно Мьельнир. Не спасали ни щиты, ни доспехи. Каждый удар находил свою жертву. Двоих он выбил за борт одним ударом. Еще четверо воинов пали на палубу с размозженными черепами. Наш конунг звал его к нам. Предлагал долю от добычи, как у рулевого. Но тот только рычал и звал своего Перуна в свидетели его смерти. Мы перестали нападать на него. Лучники сделали несколько залпов и утыкали того стрелами. Весь израненный. Он просто истек кровью и упал замертво, так и не пропустив к своему вождю врагов. Воин умер даже не зная, что тот, кого он защищал, уже давно ушел в Чертоги Одина. Стоял до последней капли крови и прославился этим больше, чем его конунг. Его звали Беда. "
