Фанфик по роману Полины Лашиной "Бальмануг.(Не)Любовница"-24

Холодный рассвет

- Зачем встала? – нежность в глазах и мягкий укор в голосе.

Волна легкости, как обычно, затопила сердце, переполненное любовью, водопадом несущейся на камни жизни, разбивающейся слезами потерь, проблем, что преследовали их, но над ними сияло солнце их любви. «Что за магия? Почему его голос, взгляд – это все, что нужно мне от жизни? Эта легкость окрыляет…» Она чувствовала, что будто парит над землей. Продолжает парить белой чайкой над бушующим морем. Белая сорочка, прозрачным крылом мелькнет в серой туманности неизвестности, но он рядом. Все, что нужно, здесь, рядом с ней. Она прижалась к нему. Тонкое тело тонуло в крепких руках, что бережно ее обнимали, укрывая от взглядов, от сражений, что еще предстояло им вместе пройти.

- Тебя проводить… - Она шептала ему прямо в сердце, теплой волной согревая сердце, поцелуи  касались груди. Сердце его заколотилось чаще, руки дрогнули.

- Что ты делаешь… - горячий шепот, шелк губ на ее губах, невыносимая легкость, от которой хотелось броситься в пропасть. И она бросилась с разбегу и взлетела над пропастью.

Волны нежности как прибой у берега их мечты. Они вдвоем на этом берегу.

Он напоследок прикоснулся к ее губам. Он пил ее как родник после долгого перехода по пустыне. Она отдавала, брала… Он растворился в ней, исчез. Исчезло все, кроме ее глаз, рук, души…

Траурный цвет кителя военной формы оттеняла снежная пена кружев его рубашки.

«Пора», - он грустно улыбнулся, темный взгляд говорил ей то, что она слышала в тишине их ночи. Он шептал о том, что дышать не может без нее, что она нужна ему как воздух…

Она вздохнула и закрыла глаза, пряча слезы и боль.

Девушка вышла проводить своего солдата.  «Прости, любимая», - шепнул он и растворился в холодном рассвете.

«Прости, любимый», - траурный китель военной формы шел ей необыкновенно, бледное лицо было прекрасно, глаза сияли неземным светом истинной любви. Ее фигура исчезла в туманной дымке. 

Девушка обещала дождаться любимого. Но простит ли он ее, если возвращаться они будут вместе?

 Мастер Дор’оэнес проницательно смотрел на нее.

- Не сказала… Зря.

- Не смогла… - Хелен вздохнула. – Он ведь будет переживать, это опасно.

- Не опаснее твоего, - Каркут вдруг отвернулся. – Я против этой идеи. Война не для девушек…

Хелен горько усмехнулась. Опыт ее прежней жизни говорил, что война в ее мире прошлась не только по мужчинам, но и по женщинам, детям… Никого не обошла.

- А для кого война? Для вас, мастер? Для парней, что вы отправляете и ждете?

Магистр военной подготовки сжал кулаки.

- Это наша работа. Я их готовил. Они вернутся. Я верю в каждого.

- И меня готовили. Я вернусь. Если не я, то никто… Вы знаете, не хуже меня.

Хелен улыбнулась с грустью.

- Да и ждать я не умею. Лучше в деле, чем в ожидании. Так что еще не факт, кому надо сочувствовать.

Каркут медленно кивнул.

- Если не подашь сигнал через три дня, найду и убью. Поняла?

Хелен усмехнулась.

- Становитесь в очередь, - и махнула рукой на прощание.

Каркут стоял один в темноте холодного рассвета. Снег падал на тропу, заметая следы его детей.

- Я буду ждать вас. Обоих. Придурки влюбленные. Голубки придурошные. Идиоты любимые.

В этот же день Каркут запретил первокурсникам занимать в раздевалке места тех, кто однажды вернется на тренировку, чтобы получить очередной нагоняй за опоздание.

«Только вернитесь, родные».

В черном кителе возле сердца Вакрока пряталась тайна – портрет Хелен и прядь ее волос. А Хелен не заморачивалась – она просто надела его рубашку. В его счастливой рубашке было не так страшно. А ей было страшно. Но разве когда-то ее что-нибудь останавливало? Глаза любви смотрели в глаза смерти, преодолевая страх и бросая вызов.

Игра началась. Черные фигуры ходят первыми.