Глава 3 начата. Новые герои. "Любовь без срока давности"

Ну вот, начался понедельник, и новый отрывок в романе "Любовь без срока давности"

Так вышло, что у нас два новых места действия: Минск и Москва. В Минск приехали Стефания и Валдис, на этом закончилась вторая глава. А в Москве у нас новые герои Роман Сергеевич Чернышев, его супруга и внучка, и там еще май.

Роман Сергеевич, Ромашка, как зовут профессора ученики, Ромушка, как называет жена. Тут, как говорится " все новое - хорошо забытое старое", потому что это совсем не новый герой. Кто читал  "Я к Вам пишу...", думаю, обо всем догадался, кто не читал, вот отрывок:

"Я  к Вам пишу..."

Внутри сначала было тихо, потом послышались быстрые шаги, кто-то остановился у двери, и Варя с Андреем услышали долгожданное «Кто там?», – сказанное звонким детским голосом.

– Мы, …нам, – замялась Варя, – кого-нибудь из Чернышевых.

– Ну, я Чернышев, – прозвучало из-за двери, – только мамки дома нету, а открывать она не велела.

– Понимаешь, нам очень надо, – просительные интонации в голосе удивили саму Варвару. – А когда мама придет? – решила она спросить, чтобы подумать, как действовать дальше.

– А кто ее знает, – голос пацаненка за дверью задрожал слезами, – она вчера еще ушла, сказала ненадолго, а потом пришла бабушка и долго ругалась, только я ничего не понял.

– Эй, ты там чего? – Варе стало жалко незнакомого мальчугана. – Москва слезам не верит, а вот маме верить надо. Сказала – ненадолго, значит, придет. Мало ли что и где ее задержало. Ты ел давно? – неожиданно спросила девочка.

– Утром. Кашу бабушка варила, перловку. Даже с маслом и молоком, а потом ушла. Перловка есть еще, но холодная невкусная, а керосинку мне нельзя зажигать, – за дверью послышался тяжкий вздох.

– А соседей никого нету? – подал голос до сих пор молчавший Андрей.

– Неа, нету, на работе все, только Васька спит с ночной, но его будить не велено, можно огрести, – сообщил мальчик таким тоном, что Варе с Андреем сразу стало понятно, что будить неведомого Ваську точно не стоит.

– А зовут тебя как? Я Варя, – решила уточнить девочка, – и мне бабушка разрешает керосинку зажигать.

– Правда? – уточнили из-за двери, а потом неожиданно она приоткрылась – ненамного, цепочку все-таки не сняли, и в щель высунулась любопытная веснушчатая рожица пацаненка лет пяти-шести. Он посмотрел на Варю, потом на Андрея и снова уточнил, – а не врешь?

– Честное пионерское, – рука машинально взметнулась в салюте.

– Заходи, сейчас, – малыш снова закрыл дверь, потом слышно было, как ходил куда-то и тащил что-то – стул или табуретку, затем цепочка щелкнула и дверь распахнулась.

– Привет, – Варя первой вошла в длинный коридор.

– Наша вешалка вот та, вешайте польта, а тапок нету, ботинки у нас снимите, бабушка говорит, в коридоре грязно, – мальчик был до ужаса деловит и говорил совершенно взрослые фразы, видимо, и запомнив их так, как произносили старшие, поэтому Варя сдержалась и не поправила «польта». – Заходите, вот, – их сразу провели на кухню.

Малыш так же по-деловому открыл дверцу под окном, достал кастрюлю с кашей и взгромоздил ее на столик. Потом сбегал в комнату и принес коробок спичек.

– Вот. Погреешь? – похоже, малец хотел проверить, не обманула ли его девочка. И на удивление у нее все получилось с первого раза – и спичка сразу зажглась, и керосинка, и получилось огонек убавить нормально.

И вскоре они все трое сидели в Ромкиной комнате – мальчик сообщил, наконец, что его зовут Романом, и Варя чуть не захлопала в ладоши от восторга, – ели вкуснейшую перловку и разговаривали.

На "Письма" сегодня скинка, если что...

Это первое появление Романа и первая встреча его с Варей. Его военную биографию и воспоминания я частично взяла у папы Александра Ульянова и покажу вам пару папиных фото в регалиях, которые мне очень нравятся. В Минске он уже был болен, и это читалось в глазах, а тут как раз такой, каким был всегда. Я бы хотела как-то немного изменить его внешность с помощью, может быть, того же ИИ, чтобы это был собирательный образ.

Вот таким я его помню и люблю. В 88 он издал книгу воспоминаний, в 89 еще сам был за рулем, всегда энергичный, при деле, ему никто не давал его возраста, только удивлялись наградным колодкам.