Глава без уведомления. Дополнительный материал. Иллюстрации

Кусочек текста выложен, уведомления снова не было... Но он есть и есть немного пояснений по главе

 

Пионерлагерь под Новоельней

В 1941 году дети политэмигрантов из Москвы приехали на Гродненщину отдыхать, а оказались в центре военных событий. 21 ребенок со странными и непривычными для уха местных жителей иностранными именами: Джим, Йонко, Эрик, Ирма, Ван Ли... Прибытие этих ребят проходило в режиме жесткой конспирации. Им даже давали новые имена, чтобы не ставить под угрозу их жизни. Например, среди малышей была вроде бы обычная девочка Тина Острова. На самом деле так назвали китаянку Чжу Минь – дочь знаменитого лидера Китайской революции маршала Чжу Дэ.

пионеры из лагеря в Новоельне

 

В предвоенные годы окрестности нынешнего городского поселка Новоельня считались курортом всесоюзного масштаба. Да и сейчас это удивительной красоты место, пропитанное целебным смоляным ароматом вековых сосен. Именно сюда приехали на отдых дети коммунистов из разных стран, нашедших убежище среди единомышленников в Москве.

Всего два дня было суждено ребятам наслаждаться отдыхом на фоне лесной сказки. 22 июня началась война. С этой даты для каждого из них судьба приготовила свои испытания.

В первые дни войны воспитательнице удалось отправить с обозом, едущим в Минск, троих самых маленьких мальчиков. Пятеро самых старших – им было от 10 до 12 лет – решили самостоятельно добираться до Москвы. Пешком в обход больших городов дошли до Смоленска. Где-то под Борисовом потеряли китайца Ван Ли, позже он был признан пропавшим без вести. Война разметала и остальных участников похода: словак Юлий Гере стал разведчиком в партизанском отряде, китайца Юру Головина забрали на черные работы в немецкую военную часть, с которой он отступал под натиском Красной Армии до польской Гдыни, где его освободили советские солдаты. Болгарина Йонко Ченгелова приютила крестьянская семья.

Владлена Бадиана немцы перебросили в декабре 1941 года из концлагеря «Дрозды» в другой, еще более ужасный лагерь – Острошицкий Городок. Отсюда в марте 1942 года Владлен с группой малышей и особо истощенных ребят был переведен в концлагерь «Семково». В суровую февральскую ночь 1944 года партизаны совершили дерзкий налет на Семково и спасли 270 малолетних узников лагеря, в том числе и Владлена Бадиана. Чех Эрик Горюнов пытался неоднократно бежать из концлагеря «Дрозды», но его ловили и жестоко били. Однажды зимой при очередном побеге Эрик зарылся в снег, прячась от немцев. Истащенный и испуганный мальчик уснул и замерз в снегу.

здание приюта

Остальные дети жили в приюте в Новоельне. Палетта Глюкозио и Власта Реняк ходили к одной семье работать в огороде. Палетте тогда было 12 лет, а Власте чуть больше. Работать дети не боялись: пололи, копали, садили и за это получали по кусочку хлеба. Каждый раз с нетерпением ждали, что бы их позвали на работу, так как понимали, что только труд может как-то их поддержать. Ночевали в сараях, на сеновалах. Кореец Володя Марсин и Тина Острова пасли коров. Дети пытались самостоятельно добывать продукты питания: рылись в помойках, выпрашивали подаяния. Володю Марсина посылали просить еду у солдат: «Скажи, что ты японец. Они с японцами союзники»…

Несчастье пришло в мае 1943 года, когда присланная в приют немка решила, что югославка Роза Авербах и словачка Валя Гере – еврейки. Девочек незамедлительно отправили в Новогрудское гетто, где они были убиты. 

 

На здании Новоельнянской больницы, в торжественной обстановке в 1985 г. открыта мемориальная доска в честь воспитанников пионерского лагеря, которые погибли в суровые годы войны. В Новоельне посажена алея молодых деревьев в память о детях приюта. На торжество приехали и выступили с воспоминаниями итальянка Палетт Глюкозиа, словак Юлий Гере, кореец Владимир Марсин, а также бывшие воспитанники приюта. Мемориальная доска открыта также в 1985 г. на здании Вензоветского лесничества.

Памятник детям, жертвам войны, открыт 19 сентября 1988 г. на дятловском кладбище. Гранитные плиты в четыре ряда, две стрелы. На одной из них – меленькие бронзовые фигурки, которые прижались к женщине. Они прячутся не от осеннего ветра и дождя. А от смерти. В новоельнянской СШ сосдан музей «Дети лихолетья».

 

Лагерь возник у меня, потому что папа, когда 24 июня его дом разбомбили, пошел в лес, к своим. Он придумал себе легенду, что был в этом лагере и пробирается домой в Москву. Поскольку мой Чернышев был-таки из Москвы, он и оказался в том лагере.

 

Прием в пионеры – тоже папина история. Я ее немного переделала для себя

 

В апреле 1940, пришло время вступать в пионеры. Мы с энтузиазмом учили Пионерское торжественное обещание. Наши родные шили нам пионерские галстуки (тогда еще готовые не продавались). Поэтому галстук каждого, хотя бы чуть-чуть отличался от галстука соседа. Незадолго до линейки в школу пришел новый старший пионервожатый. Говорили, что он закончил то ли специальную школу, то ли курсы. Как потом мне рассказали уже много лет спустя, он очень тщательно изучил фамилии всех, должны были принимать в пионеры. И вот – Торжественная линейка: В центре строя – в три ряда стоят третьеклассники. Справа и слева четвертые, пятые и шестые классы. Семиклассников и более старших ребят, которые уже были комсомольцами, разместили в задних рядах. Торжества растянули на два дня: все-таки, пять третьих классов, да еще и группа четвероклассников, что по разным причинам не стали пионерами в третьих классах. В первый день принимали ребят 3-а, 3-в и 3-е. Во второй день всех остальных. Каждый будущий пионер выходил из строя в центр, где размещался стол и стояли учителя и члены Совета дружины с Пионерским знаменем. На локте согнутой руки – отглаженный новый галстук. Пионер произносил Торжественное обещание, и кто-то из членов Совета дружины или пионервожатый повязывали ему галстук. Я был предпоследним по списку. После меня только Миша Якобинец. Четко чеканя шаг (а ходить строем в кружке юных Ворошиловских стрелков нас научили), выхожу в Центр линейки и открываю рот, чтобы начать Торжественной обещание. И вдруг меня останавливает пионервожатый

 – А тебя, Ульянов, мы в пионеры не принимаем. Твой отец – враг народа и таким как ты в пионерах не место!

Наступила гробовая тишина. Все смотрели на меня и пионервожатого, а он снял у меня с руки красный галстук, так любовно отшитый накануне бабушкой. Я разрыдался и бросился к Неонелле Александровне, как бы ища у нее защиту. Прием в пионеры Миши Якобинца, последнего в списке нашего класса прошел скомкано, Только кто-то из старшеклассников довольно громко произнес

 – Сын за отца не отвечает, а Шурка хороший товарищ.

папа с сестрой Надей, ему здесь 7 лет

 

Но это был одиночный клич в «пустыне». А сказал это Валерка Пономаренко. Он был самым старшим в своем классе, так как учиться не любил и «сидел» в каждом классе по два года, после чего с трудом его переводили в следующий. (Кстати, в четвертом классе мы его догнали. И хотя у доски он не мог двух слов сказать, парнем был компанейским, быстро со всеми сдружился и никто его второгодником не дразнил. Все старались ему помочь).

Линейка закончилась в минорных тонах, даже Знамя Дружины вынесли без горна и барабанного сопровождения.

А Валерка, придя домой, рассказал все Пантелеймону Кондратьевичу. Я не знаю, что сделал или сказал П.К. Пономаренко. Только на следующий день прием пионеров и Торжественная линейка проходила при другом пионервожатом. И первым из всех стоявших в поотрядном построении, Торжественное обещание говорил я! Один из всего нашего отряда. И у всех ребят глаза горели. Я не помню, как прошел мой день после обвинения меня сыном врага народа. Все это, до самого вызова меня из строя перед Дружиной и повязывания мне галстука новым пионервожатым (кажется, его звали Сергеем), было как в тумане. Но в классе у нас был праздник. Ребята очень за меня радовались.

 

Сначала я вообще хотела сделать папу одним из героев романа, а потом решила подарить часть его биографии Роману Сергеевичу и сделать образ собирательным. Фото папы старше семи лет есть только партизанское, а потом уже в 14.

Зарегистрируйтесь или авторизуйтесь чтобы оставить комментарий
Вход на сайт
или