ГОРЯЧО И ОТКРОВЕННО! ПОДБОРКА ОТ 37 АВТОРОВ. ЧАСТЬ 4
Представляем подборку горячих книг от 37 авторов!
Многие авторы сегодня поставили СКИДКИ на свои произведения.
Эйлин Торен, Яр Дикий А я остался...
В номере притянул к себе и понимал, что кажется ничто у меня в данный момент её из рук не заберёт. Наконец добрался до этой девочки – нежной, уютной и при этом такой горячей, развязной, не знаю… одновременно милой и пошлой.
Что за хрень я начал гнать?
Её смущение было понятно, но тело, движения, стоны – у меня сносило голову, потому что вкусная, потому что пёрлась вместе со мной. Вот по этой грязи моей пёрлась.
Целовал жадно и нервно, всё ещё растягивая этот мерзкий день – раздевал быстро и резче, чем планировал, хрен с ним, на всё это у меня нет времени, нет.
Бельё у принцессы простое, атласное, гладкое, чёрное, резким контрастом на бледной коже, заводило сильнее, чем самые дорогие кружева.
— Мертвенно бледная, – заметила она, стесняясь под моим тяжёлым, изучающим её взглядом.
— Аристократическая, – ухмыльнулся я, нагнулся, поцеловал грудь, получил чумовой стон. — Детка моя… хочу нет сил, – хрипел на инстинктах, на деле не было внутри воздуха, так сжимало от желания.
Алекс Хант Командировка
- На фотографии ведь была ты?
- Допустим. – Свела брови вместе.
С чего бы это Васильеву допытываться?..
Он медленно поднялся с кресла, подходя ближе. И потянулся к моему поясу.
- Хочу убедиться в этом.
Меня словно ударило током. Иначе как назвать тот ступор, в котором я пребывала, пока он развязывал халат и скидывал его с плеч?
Карие глаза жадно прошлись по моей фигуре. Роман Алексеевич медленно и почти осязаемо скользил взглядом по обнаженному телу, а затем коротко приказал:
- На кровать.
И я понимаю, что не могу найти в себе силы сопротивляться.
Послушно перелезаю на широкое ложе, внутренне – да уже не только внутренне, но и внешне – начиная подрагивать: по телу пробежали мурашки, приподнимая волосы на руках. Даже загривок затопила леденящая волна, которая с каждым мгновением обещала стать обжигающе-горячей.
Васильев забрался на матрас вслед за мной.
- На живот.
- Роман Алексеевич…
- Переворачивайся на живот, – с нажимом повторил Роман.
И я снова подчинилась, устраивая голову на сложенных руках.
Екатерина Орлова Ангел для демона
Положив руку между ее грудей, упакованных в трикотажный лифчик, я чувствую ладонью вибрацию ее сердцебиения. Оно в точности повторяет мое. Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук-тук. То замолкает, то ускоряется.
Накрываю небольшую грудь ладонью и ловлю ртом стон, срывающийся с полных губ. Сжимаю, пропуская между пальцами твердый камешек соска, и стону вместе с ней. В какой-то момент не выдерживаю и, задрав свитер, ныряю под него головой. Опускаю мягкие чашечки и впиваюсь зубами в нежную плоть. Я чувствую дрожь Гели, ощущаю языком мурашки. Ее ладони ложатся мне на затылок, ногти слегка царапают кожу, заставляя содрогаться от удовольствия.
Терзаю грудь Ангела, пока под свитером не заканчивается кислород. Или, может, мне так только кажется. Но по ощущениям я сейчас сдохну от гипоксии. Выныриваю на поверхность, напоследок проведя губами по трепещущему животу, и снова набрасываюсь на губы Гели. Мы целуемся, как сумасшедшие. Как будто весь остальной мир перестал существовать.
Татьяна Бэк Пустыня удовольствий на троих
Спросонья не сразу поняла, где я и что происходит вокруг. Но вот обнажённый брюнет открыл глаза и белозубо улыбнулся.
— Доброе утречко, Избранная! Как спалось? — прошептал он.
"Избранная? Да это ведь мне! Я так надеялась, что лишь приснилось, как я перенеслась в другой мир и теперь обязана его спасти... Или надеялась, что это окажется правдой, ведь здесь встретила оборотня и эльфа, которые заняли место в моём сердце, а потом и на ложе".
— Доброе утро, Вулфи! —хотела расспросить его о многом, но мужские горячие губы накрыли мои, даря внеземное удовольствие от страстного поцелуя.
Уже в который раз я удивилась, как возросло моё сексуальное влечение в этом мире. Как выяснилось, это побочное действие открывшихся магических способностей.
— Перестань! — тихонько захихикала, когда пальцы оборотня плавно скользнули от моего бедра, прошлись по животу и достигли груди. — Щекотно же. И Урда разбудим.
— Имею полное право! Мы ведь почти женаты! А потомок Первых пусть и дальше спит! — оскалился оборотень, привлекая меня к себе.
— Я уже проснулся. Отстань от Избранной, похотливое животное! Ей надо набираться сил! — в голосе блондина, прозвучавшем над ухом, была угроза.
Началось в деревне утро...
Анна Рудианова Выживут сильнейшие
Поцелуй резкий, он кусает мои губы, мнет, задирает платье. Пытаюсь вырваться. Но руки ослабли. Я еще не пришла в себя после ранения. Голова кружится. Это водовод безумия, затягивающий, шквальный. Почему я не могу оттолкнуть этого мужчину? Мои руки обнимают его. Мои губы отвечают на его поцелуи.
Это же Де Лот! Он же презирает меня.
Я тоже ненавижу его с детства. Мое первое желание, загаданное на четырехлетие “убить Де Лота”!
Отец впаял в меня эту ненависть. Мы не можем быть вместе. Я должна уничтожить Фабрицио Де Лота! Разорвать на кусочки. Стереть в порошок. Втоптать в пыль под ногами.
Но прижимаюсь к нему плотнее. Риц опрокидывает меня на кровать и тянет платье вверх. Ткань слишком нежная, а он слишком нетерпелив. Треск рвущегося подола похож на разряд молнии, сверкнувшей между нами.
Фабрицио на секунду останавливается, смотрит на меня, будто только что пришел в себя. Глаза совсем черные. Зрачок увеличился и радужки не видно, рот приоткрыт. Губы покраснели. Мои упрямые самовлюбленные губы. Риц больше не пытается сохранить маску на лице. Он взвинчен, взбудоражен, рассержен. Он живой.
И я сама тянусь за новым поцелуем.
К чертям собачьим все эти кланы. Сегодня мы безродные, нищие, одинокие, но свободные. Без оглядки.
Ася Исай Любовница поневоле
Становлюсь у кресла на колени. Целую висок, холодный нос, мягкие губы. Она пахнет и на вкус как барбариска. Сладкая конфета с сюрпризом. Сонно мурчит и тянется ко мне. Раскрывает губы, позволяет проникнуть языком и пить ее сколько мне захочется. До тех пор, пока не понимает, что это не сон.
- Я думала ты уже не придешь.
- Дел много.
- Молодая жена. Понимаю. О любовнице думать некогда, - от искр в ее глазах, начинают краснеть угли и появляться редкие языки пламени. - Давай тогда не будем терять времени?
Она встает, скидывает на пол плед, предлагая мне себя и всю свою красоту. На ней надето не скрывающее буквально ничего, держащееся на одних завязочках кружевное нечто. У меня натурально текут слюни, так сильно хочется облизать эту конфету, впиться в нее зубами, ворваться во влажную глубину и пусть кричит срывая голос.
Vicky Muss Маша-растеряша
– Тшшш… – большие ладони накрыли мои такие маленькие плечи и прижали к себе.
А дальше происходило что-то необъяснимое. Андрей резко развернул меня лицом к себе и впился губами в мои. Жестко и нагло, под стать своей манере общения. Требовательно просовывал свой язык в мой рот и ласкал им, подчиняя и заманивая в свои сети. Я упёрлась ладонями в крепкую грудь, даже сквозь ткань чувствуя твердость мышц. Хотела оттолкнуть его, но не могла, сдаваясь и обмякая, ответила на такой сладкий поцелуй. Ещё никогда меня так не целовали. Платонов просунул прохладные руки под моё пальто и сжал ягодицы.
«И когда он успел расстегнуть его!»
Мне хотелось, хотелось большего. С ним. Сейчас. Обвив руками шею брюнета, я провела пальцами по ёжику волос. Андрей оторвался от меня и похотливо-ошалевшими глазами жадно и одобряюще посмотрел.
