«Хорошая девочка. Версия 2.0» обыденность

Среди праздничной суеты, шашлыков, сборки и разборки мебели, вопящих детей и выезда на соревнования, утешаюсь вечной красотой благодаря моей несравненной Елене Ткачевой.

Но смею вас уверить - продолжение «Хорошей девочки» будет завтра вовремя!

Несмотря на всю хандру, творческий поиск, грусть и корвалоловое похмелье.

«Но Коту сегодня вышедшая из берегов Нева по колено, похоже:

- Какая мораль? Вы о чем? Ритка тут спит со всеми подряд и это считается нормальным, а тот, кто говорит правду – негодяй?

- Если Вы хамло от природы, то даже это Вас не спасет и отвечать за все, что Вы тут несете, придется, - зав.каф крепкий мужик в плане морального прессинга и таких как Кот сотнями вертел на сверхзвуковой турбине, но как же это все противно. И что-то мне совсем уже не хорошо. Душно, да и дышать тяжело.

- Маргарита Анатольевна, прошу прощения за этот незапланированный цирк, - Игорь Александрович с сожалением смотрит на меня. – И что-то вы, голубушка, как-то бледноваты. Перелет и нервотрепка это не шутки. Вы зайдите к Зиночке в медпункт сейчас.

- О, какая трогательная забота о простой подстилке, хоть и со степенью, - Константин Валерьевич, я полагаю, решил явить себя сегодня во всей красе. Чтоб, значит, ни у кого никаких вопросов по его поводу не осталось. Фу, как мерзко.

- Идите, Маргарита Анатольевна, это не для ваших ушей и, возможно, глаз, - то, что Игорь Александрович закатывает рукава рубашки, повергает меня в шок. Он же не…?

- Если Ваши родители не объяснили Вам в свое время, что такое хорошо и допустимо в приличном обществе, Константин Валерьевич, - начинает зав.каф, наступая на Кота.

А мне, меж тем, все хуже: земля "уходит" из-под ног, шум в ушах нарастает, в глазах темнеет. Ё!

Прислоняюсь к стенке, тяжело и прерывисто дышу.

Олечка, секретарша кафедры, вылезшая в коридор с какими-то бумагами, с писком откидывает их в сторону и бросается подхватить меня. Игорь Александрович, наплевав на Кота одним ударом под дых, несется к нам. Подхватывает меня на руки и вносит в лаборантскую.

И это в шестьдесят лет. Силен.

Кладет прямо на ближайший стол, смахнув мной все, что лежало на поверхности и мешало.

- Оля, скорую, - бросает зав.каф в сторону.

Слышу топот, хлопает дверь, а потом темнота и все…»