Отрывок. Хорор VS юмор. (Готовлюсь к конкурсу)

Дьякон Никодим тихо бубнил молитву, пытаясь сотворить дико трясущейся рукой крестное знамение. Отец Харитон яростно махал распятьем.

Нежить наступала со всех сторон.

- Круг рисуй! - Отчаянно закричал священник. – Круг!

Никодим умолк и уставился на попа стеклянным, как с похмелья, непонимающим взглядом.

- Рисуй! – Не унимался Харитон. – Не отобьёмся ведь!

- Чем? – Слово далось дьякону с большим трудом и не с первого раза.

- Да ничем не отобьёмся. – Негодовал святой отец, пытаясь отмахнуться тяжелым серебряным крестом от двух ближайших призраков, мерзко шипевших и корчивших противные рожи.

- Ри… рисовать чем? – Запинающимся шепотом уточнил вопрос щуплый мужичок с острой, подозрительно похожей на козлиную, бородой.

- Кровью! – Раздался из темноты насмешливый хриплый голос, сменившийся таким же хриплым и жутким хохотом.

Затем, заполнив помещение несносно громкой какофонией, захохотали остальные порождения нечистого: витавшие вокруг полупрозрачные духи, подступавшие из тёмных углов смердящие падалью упыри и гремящие костями бледные скелеты…

Никодим с перепугу позабыл все молитвы, он упал на колени, закрыв уши руками и, раскачиваясь взад-вперед, громко причитал:

- Рисовать! Рисовать! Чем? Чем рисовать?!

Откуда-то из-под потолка беззвучно подлетела огромная летучая мышь, но Харитон ловко врезал крестом по острозубой пасти, припечатав рукокрылое к серой каменной стене.

- У-у-у-у! – Завыл кто-то в чёрном проёме двери-арки. В темноте зажглись красные угольки глаз и стали быстро приближаться к горе-воителям, один из которых вот-вот грозился помереть со страху, а второй - от усталости. – У-у-у!

- Сгинь, нечисть! – Кричал поп, кружась с распятием. Пот огромными каплями котился по его полысевшему, гладкому лбу, заливал маленькие выцветшие глазки, струился по толстым, раскрасневшимся щекам, падал вниз.

Вдруг, кто-то рядом противно заскулил, Харитон резко повернулся на звук, замахнувшись крестом, и чуть-было не прибил дьякона. Лишь чудо спасло Никодима от верной гибели.

Затем где-то далеко запели первые петухи и чудо спасло Никодима во второй раз, а за одно и отца Харитона. Началось утро.