Из 14ой главы Когда кончаются игры

Всё снова изменилось, и постепенно деревянные жёлтые лавки стали спелыми колосьями ржи, вместо вагона — бескрайнее поле, и Каю опять семнадцать. Он остановился отдышаться, уперся руками в колени, и будто впервые увидел, как из раны на груди крупными каплями розовое капало в землю. Рожь и почва пили Кая, хотели сожрать его, и он выпрямился, достал платок из кармана, заткнул рану как течь в лодке. Как ни странно — помогло. Но в мире тишины и безмолвия по макушкам колосьев прошел ветер, который совсем не задел Кая. Он чувствовал — где-то тут новая опасность, её нужно найти, чтобы не наткнуться на неё случайно, когда он снова побежит.
Кай осмотрелся кругом и заметил его почти сразу — голова торчала над колосьями ржи. Чёрная, лакированная и такая же, как в учебнике истории — собачья маска бога Анубиса. Это существо пока и само осматривалось, искало его среди поля. Кай пригнулся, закрыл себе рот руками, чтобы подавить рвущийся крик. Ужас был такой, что вытеснил все остальные чувства. Не разгибаясь, Кай пополз в противоположную от бога сторону. Но в звуке снова зашуршавшей без ветра ржи ему показалось, что это движение Анубиса за ним, что судья загробного мира вышел на его след. И Кай снова побежал, больше не пригибаясь, и не оборачиваясь. Заметив его, Анубис прорычал вслед голосом, который казался знакомым:
— Кай! Кай!
Бежать по полю оказалось проще, чем по движущемуся вагону или продираясь через колючую проволоку. Но иногда травинки резали его, да и земля была мягкая. Кай вспомнил о том, что может прятаться, и нырнул в колосья как в воду.
Что-то чёрное мелькнуло впереди, и прежде, чем Кай успел уйти в сторону, поймал его, плотно прижав к сильному телу.
Кай заорал, ощущая себя попавшим в силки пушным зверьком, с которого теперь живьём снимут кожу, но, рывками пытаясь его увести, знакомый голос над ухом произнёс:
— Тише. Это я. Я тут, чтобы тебя вытащить. Я не сделаю больно.