ИЗМЕНА. ТВОИ ЧУЖИЕ! Беременна в 42

НОВИНКА. Только для тех, у кого сердце умеет болеть…

ИЗМЕНА. ТВОИ ЧУЖИЕ! Беременна в 42

 Ты хотела сильную любовь? Неигрушечную. Не с розовым бантиком. А такую, где женщина умирает — и встаёт снова. Где мужчина губит — и не извиняется. Где боль — это не жанровая метка, а способ выжить.

Он выгнал её на улицу, не дослушав.
Он верил поддельной бумажке, но не глазам жены.
Он отрекся от сына.
Он не знал, что она носит под сердцем дочь — ту самую, о которой он молился ночами.
Павел Ветров, миллиардер, хищник, хозяин жизней.

Она ушла молча. Не умоляла. Не доказывала.
И выжила. Ради детей. Ради себя.
Теперь она красивая, сильная, недоступная.
А он? Всё ещё бог. Только теперь — бог с цепью на горле.

 И когда он находит ее снова — он не просит. Он покупает.
Деньги, власть, шантаж, унижение — он умеет только так.

Она возвращается к нему не по любви.
А по необходимости.
А он снова разрушает всё.

💥 Беременность. Подделка ДНК. Свекровь-змей. Молчание о дочери.
И мужчина, который разучился быть человеком, но всё ещё мечтает о семье.

Если ты ищешь:

• героиню, которая не станет жертвой, даже на коленях;
  
  
• мужчину, которого захочется ударить и спасти одновременно;
  
  
• страсть, от которой болит душа, а не только тело;
  
  
• и ХЭ, который надо выстрадать —
  
  

 "Измена. Твои Чужие" — эта книга для тебя.

⛔️ Рейтинг 18+.
⛔️ Темный герой.
⛔️ Шантаж. Насилие. Предательство. Беременность.
✔️ ХЭ. Но не сразу. И не всем.

Я не сразу поняла, что именно в этот момент всё действительно кончено.
Не потому что была наивной. А потому что даже в самых страшных снах не могла представить, что он, мой муж, отец моего ребёнка… что Павел способен смотреть на меня так, будто я — ничто. Не женщина. Не мать. Не человек.

Он стоял в дверях, как скала. Огромный, чужой, испуганно-бешеный, как зверь, в которого кто-то вонзил нож и он теперь не понимает, кого убивать первым.

— Сними с себя это выражение, — прошипел он. — Мне мерзко на тебя смотреть.
Я молчала. Не дышала. Не могла.
— Тварь, — выдохнул он. — Шлюха.

Я вздрогнула. Даже не от слова — от того, как он его сказал. Не с криком, не с истерикой.
А будто констатировал. Будто это диагноз.
Как будто он давно всё понял, а я просто не догоняла.

— Павел… — выдавила я. — Что ты несёшь? Это же я… это я…

— Да. Именно ты. Мразь, которая двадцать лет трахала мне мозги. Которая родила не от меня и сделала из меня клоуна на весь город.

— Это ложь! — сорвалось с меня. — Посмотри на него! Посмотри на Диму, он твой, он весь ты, с головы до ног…

— Заткнись! — рявкнул он. — Мне насрать, на кого он похож! Я видел тест! Видел бумагу! И хватит ломать из себя святую. Ты продалась, Марина. Или ты с самого начала просто нашла себе дойную корову? А?

Он подошёл ко мне так близко, что я почувствовала запах его кожи. Этот запах был когда-то домом. Утешением. Желанием.
А теперь — стал ядом.
Он плюнул мне под ноги.
— Скатертью дорога. И этого ублюдка с собой прихвати. Не хочу, чтобы мой дом больше вонял твоим предательством.

— Ему десять, — прошептала я. — Десять лет, Павел. Это твой сын.

— Не смей! — Он поднял руку — не ударил, но я инстинктивно отшатнулась. — Не смей! Он мне никто. Ноль. И ты — никто. Просто удачно прикинувшаяся порядочной.
Он открыл дверь.
— Вон. Оба. Пока я не выволок вас сам.

Я обернулась. Дима стоял сзади. Тихо. В куртке, надетой наспех, с рюкзаком в руках. Он всё слышал. Каждое слово. Его губы дрожали, и я знала — этот момент сожжёт в нём что-то навсегда. Он больше никогда не будет прежним.
Никто из нас не будет.

Я наклонилась, застегнула куртку на сыне, погладила по щеке.
А внутри, внутри меня уже была новая жизнь…Я ничего не сказала.
Ни "прости", ни "успокойся", ни "ты пожалеешь".
Потому что это уже было не нужно.
Потому что когда человек убивает любовь — ему не нужно объяснять, где кровь.

Мы ушли.
В ночь.
В дождь.
В чужой город.
Без вещей. Без имени. Без веры.

Я только обняла Диму, пока мы шли по пустой, мокрой улице.
И прошептала ему в волосы:
— У нас всё будет хорошо, малыш. У нас всё будет. Ты у меня есть. А скоро будет ещё одно чудо. Только тсс. Никому.
Даже ему.
Особенно ему.

ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ