Кафе-бар. Небольшая история.

Очень солнечно было сегодня. И в нашем кафе равно баре двери были открыты нараспашку. Это было сделано для того, чтобы посетители буквально не сгорели от слишком высокой температуры. Конечно, в этом заведении не было кондиционера: было бы странно, если бы он был. Этакая забегаловка, куда люди приходили расслабиться и отдохнуть от нелюбимой скучной работы; переждать ссору с любимой и не очень женой/девушкой. В общем, нора, куда сбега́ли от проблем.

Справедливости ради сто́ит сказать, что наш повар нереально вкусно готовит. Особенно паста с морепродуктами. Оо, это же божественно! За то, что я пела здесь, меня ещё и бесплатно подкармливали, чему я, безусловно, была рада. 

Каким-то образом, в это совсем неаристократичное место идеально вписался уличный блюз, джаз и весь тот репертуар, который я активно практиковала. Но мне нравилось, что хозяин этого кафе равно бара создал атмосферу маленького уютного испанского дворика. Я никогда не была в Испании, но почему-то мне казалось, что во дворе на лавочках сидят почтенные граждане, мужчины курят трубки, а женщины, включив небольшой радиоприёмник и поставив его на шатающийся деревянный стул, весело танцуют, размахивая цветастыми юбками.

Как же это примитивно, да. Но я думаю, что в моей голове это место не принадлежало к какой-то определённой стране. Скорее это было то место, в котором я хотела бы присутствовать, танцевать и петь. И удивительно, что я нашла его именно в этом кафе Санкт-Петербурга. А Испания.. мне просто нравится их язык: яркий, громкий, наполненный солнцем. А я всегда искала солнце и летела к нему со стремительной скоростью. 

Что ж я не стеснялась петь на невысокой сцене перед столиками, с жующими людьми. Кто-то слушал меня, кто-то разговаривал друг с другом и в мою песню врывались смех и громкие возгласы. И всё это мне безумно нравилось. Как и паста с морепродуктами, которую мой добрый знакомый повар подаст мне в конце вечера.

Я сидела на стуле, на этой невысокой сцене и поводя плечами в такт музыке, склоняя голову в некоем трансе, окидывала взглядом тесный зал со столиками. Когда увидела его.. «И не то, чтоб прямо играла кровь..». Нет, совсем нет, я не влюбилась в него тут же, меня не поразил Амур в самое сердце. Я смотрела на него, встречая спокойный, такой добрый взгляд. Я почти пропустила момент, когда должна была запеть, но вовремя отвернулась. Мой глубокий грубоватый хриплый голос хорошо вписывался в атмосферу, и я любила петь «Гертруда», немного подражая Сургановой. Я щёлкала пальцами для ритма и спокойно шла по строчкам песни, однако ловила себя на мысли, что очень хочу посмотреть на этого мужчину.

Мне вдруг подумалось, что я бы хотела такого брата. Старшего брата, который всегда бы защищал меня и приходил на мои выступления. О да, я хотела вернуть время и побыть ребёнком, но чтобы у этого ребёнка была семья, которая за него горой. С моей семьёй у меня были достаточно напряжённые отношения. А мне хотелось, до сих пор, в свои 27 лет, обзавестись братом, с которым я смогу пить пиво, курить в окошко и быть на одной волне.

Я всегда задавалась вопросом: «Почему нельзя выбрать себе семью?». Ты рождаешься у людей, которые могут, быть совершенно к тебе, не готовы. Или не смогут полюбить тебя так, как того хочешь ты. Не смогут понять тебя. И ты так и останешься для них чужим или чужой. Но вот ты вырастаешь, формируешь себя и на какую-то степень понимаешь, что ты за человек. Какими людьми хочешь себя окружить. Тогда почему нельзя выбрать себе брата? Или сестру? 

И вот, я закончила песню, а мужчина так и не ушёл. Его столик располагался прямо рядом с открытой дверью. Он сидел и курил, по-прежнему не отрывая взгляда от меня. И, знаете, было в этом взгляде что-то такое.. Когда ты смотришь и понимаешь, это родное, это твоё. 

Было пол 5 вечера, когда я сошла со сцены и подошла к Давиду. Солнце всё ещё заливало наше кафе, и я села за столик к мужчине.

- Виски? — кивнула я на квадратный стакан, наполненный тёмной жидкостью 

- Со льдом — улыбнулся мужчина 

- Можно? — спросила я и в ответ мужчина просто придвинул мне бокал. Я с удовольствием отпила. Люблю виски.

- Ты здорово поёшь — мужчина упёрся локтями в стол 

- Разве? Я не умею петь — улыбнулась я

- А ещё ты похожа на Кубинку — добавил мужчина

- Ты был на Кубе?

- Никогда — улыбнулся широко, обнажая белые зубы, мужчина

Я тряхнула чёрными длинными кудрями. Я знала, что уже достаточно загорела и чёрные, густые брови, а также длинные ресницы делали меня похожей на уроженку юга. Спасибо бабушке за хорошую наследственность. 

- Ну я пойду? — неуверенно сказала я привставая

- Не уходи — мужчина вдруг как-то расстроился — я прихожу сюда не первый раз и стараюсь садиться подальше, чтобы ты не заметила меня. Мне нравится смотреть, как ты поёшь.

- Что изменилось сегодня?

- Мне показалось, что я смогу сформировать какую-то адекватную причину, почему меня тянет к тебе — мужчина снова закурил

- И как? Есть причина?

- Нету. Я не влюблён..

- Наилия, меня зовут Наилия.

-  Давид — мужчина протянул мне руку, и я её пожала. Получилось такое мужское крепкое рукопожатие — так вот, я не влюблён и не испытываю к тебе никаких романтических чувств. Но мне очень хочется претендовать на твоё доверие. И меня тянет к тебе. Я хочу о тебе заботиться и оберегать. Это странно, правда?

- Хм, говоришь, как Эдвард Каллен, хочу о тебе заботиться — я улыбнулась и снова отпила из стакана Давида

- Это ужасно. «Сумерки» — не предмет адекватного взаимодействия между людьми и.. не людьми — хохотнул парень.  

- И сколько раз ты приходил? 

- Раз 5 точно — пожал плечами мужчина — но я не сталкерю за тобой, не бойся. Просто смотрю, как ты поёшь и затем ухожу. А потом.. скучаю. И переживаю, как ты. Мне пора к психологу?

- Не уверена, что это девиантное поведение — пожала я плечами — да и что считать нормой сегодня? Впрочем, это уже слишком философские рассуждения — я снова встала, так как уже зазвучала музыка и пора было на сцену.

- Ты больше ко мне не подойдёшь, да? Зачем тебе мужчина, который не претендует на твою любовь — Давид усмехнулся, и я не смогла сдержать улыбку.

- Я открою тебе небольшой секрет — я наклонилась к Давиду, чтобы мужчина услышал мои слова — любовь может быть разной.. Любовь бывает к друзьям или брату, например. Мы можем выбирать, кого любить и как любить — я подмигнула мужчине и убежала на сцену.

В тот вечер Давид проводил меня домой. Было решено узнать друг друга получше. Мы разговаривали о музыке, литературе, театре и кино. И я впервые чувствовала, что кто-то меня понимает даже лучше, чем я сама себя. У нас не было даже намерений на какие-то поцелуи или любовное продолжение. Мы просто болтали, гуляли, ели шаверму, сидя на набережной. Я рассказывала, откуда я родом, почему мы с моей родной семьёй не самые близкие люди. Давид говорил, что он единственный в семье и у него всего два лучших друга. Что он долго не мог понять, почему ему нравится приходить и смотреть на то, как я пою. Но где-то в глубине души он понимал, что эта девушка со сцены похожа на него. Не притворяющаяся, искренняя «кубинка», как он прозвал меня. Каким-то чутьём он нащупал, что эта девушка близка ему.  

С тех пор не было бы и дня, чтобы Давид не звонил мне и не спрашивал, как у меня дела. Часто, очень часто приходил в кафе равно бар и слушал, как я пою.

А однажды в этом же кафе-баре ко мне стал приставать грузный пьяный мужчина. Он лез на сцену, пытался сдёрнуть меня за руку.. Был поздний вечер, охраны в заведении, естественно, не было. И я ужасно испугалась. Когда я закончила выступление и вышла из кафе, я увидела, что мужчина идёт за мной. Он свистел мне в спину и говорил какие-то гадости. Как говорится, я не трус, но я боюсь. И боялась я ужасно. Тогда я позвонила Давиду.

Когда он взял трубку, я просто разрыдалась, не в силах, что-либо сказать. Не знаю, почему меня так испугал этот мужчина. Я быстро шла вперёд по улице, а он просто шёл за мной. Да, он свистел, улюлюкал и кричал что-то типа: «сколько стоишь, певичка? Поехали ко мне», но, казалось бы, что это не так уж страшно. Но я так испугалась, что когда Давид поднял трубку, я просто разрыдалась. Мне удалось успокоиться, и я попросила Давида встретить меня. В этот вечер он в кафе не пришёл, были дела по работе.

«Я сейчас буду, оставайся на месте» — сказал он чётко и я покорно встала на месте. Похоже, мужчина воспринял это как приглашение. Он подошёл ко мне и стал хватать то за руки, то за лицо. Я поняла, что надо было продолжать идти, а не останавливаться, но было уже поздно, и мужчина не выпускал меня. Он навис надо мной и ухмыляясь, пытался облапать меня. Я отбивалась, но в итоге просто плакала и сжималась в комок. 

Со мной было такое в первый раз, и я совершенно не понимала, что делать. К счастью, вскоре я услышала звук тормозящей машины и мне оставалось только молиться, чтобы это был Давид.

И да, это был Давид. Кажется, он вре́зал этому мужчине, затем схватил меня за руку и усадил в машину. И только когда мы оказались у его дома, он притянул меня к себе, гладил мою голову, а я ревела, как семилетняя девочка за которую в школе заступился старший брат. 

- Я чуть не поседел, когда ты мне позвонила и плакала в трубку — сказал Давид 

- Ты приехал — прогундосила я в его куртку

- Естественно. Ты ж моя сестра — Давид вздохнул и взял мои руки в свои ладони, чтобы отогреть дыханием. Оказывается, я замёрзла. Даже и не заметила за этими нервами.

- Правда? — я отстранилась от Давида и постаралась заглянуть ему в глаза, но он прятал взгляд, грея своим дыханием мои ледяные руки.

- Я так решил. Я так чувствую. Мне плевать, что мы родились в разных семьях и у нас разные родители. Может в психологии есть этому какое-то объяснение. Но я не хочу знать это объяснение. Я просто так это понимаю, так чувствую. Ты моя сестра, и я очень хочу заботиться о тебе. И я переживал сегодня, представив на секунду, что ты можешь пострадать — Давид вздохнул и вышел из машины. Он закурил и нервно поправил свою шапку на голове. Вечером было прохладно. Я утёрла слёзы и тоже вышла из автомобиля. Встала рядом с братом и взяла его под руку.

- Спасибо — прошептала я

- Не пугай меня так больше, сестрёнка. Седой мне не к лицу — улыбнулся Давид

- Хорошо, старший брат — и я уткнулась лбом в куртку Давида, прикрыв глаза.