КАКИЕ ПИСАЛИ ПИСЬМА ВОЗЛЮБЛЕННЫМ В ЭПОХУ РОМАНТИЗМА?

Какие письма писали образованные люди в эпоху романтизма?

Вам интересно?

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА ПОЛКОВНИКА ВЕРХОВСКОГО К ЕГО НЕВЕСТЕ

(апрель 1819 года, Дербент)

Прилети ко мне, сердце моего сердца, милая Мария! Полюбуйся на прелестную, вешнюю ночь Дагестана. Тихо лежит подо мною Дербент, подобен черной полосе лавы, упавшей с Кавказа и в море застылой. Ветерок навевает мне благоухание цветущих миндальных деревьев, соловьи перекликаются в ущелье, сзади крепости; всё дышит жизнью и любовью, и стыдливая природа, полная сим чувством, как невеста, задернулась дымкой туманов. И как дивно разлилось их море над морем Каспийским! Нижнее колышется, как вороненая кольчуга, верхнее ходит серебряной зыбью, озаренное полною луною, которая катится по небу, словно золотая чаша, и звезды блещут кругом неё, как разбрызганные капли. Каждый миг отражение лучей луны в парах ночи изменяет картины, упреждая самое воображение, то изумляя чудесностию, то поражая новостью. Иногда кажется, будто видишь скалы дикого берега и об них в пену разбитый прибой…

Л.Ф.Лагорио. "Горное озеро". 1852г.

А.И.Куинжи. Дарьяльское ущелье. 1890г.

Валы катятся в битву, буруны крутятся, всплески летят высоко; но безмолвно медленно опадает волнение, и серебрянные пальмы возникают из лона потока, ветер движет их стебли, играет их долгими листьями, - и вот они распахнулись парусами корабля, скользящего по воздушному океану. Видишь, как он качается: брызги дождят на грудь его, волны скользят вдоль ребер, и где он?... где сам я?

Не поверишь, бесценная, какое сладостно-грустное чувство наводит на меня шум и вид моря. С ним неразлучна во мне мысль о вечности, о бесконечности, о любви нашей. Видно, сама она безгранична, как вечность. Чувствую, душа моя будто разливается, и объемлет мир, подобно океану, светлыми волнами любви: она во мне и окрест меня, она единственное великое, бессмертное во мне чувство. Искра его греет и озаряет меня  в зиму горестей,  в ночи сомнений. Тогда я так беззаветно люблю, так тепло верю и верую!!!

А.И.Куинджи "Эльбрус".

И.К.Айвазовский. Вид Тифлиса от Сейд-Абаза.

……………..

Сегодня я прощался с здешними горами надолго… желал бы навсегда. Я очень рад, что покидаю Азию, эту колыбель рода человеческого, в которой ум доселе остался в пеленках. Изумительна неподвижность азиатского быта в течение стольких веков. Об Азию расшиблись все попытки улучшения и образования; она решительно принадлежит не времени, а месту. Индийский брамин, китайский мандарин, персидский бек, горский уздень неизменны, те же, что были за 2000 лет. Печальная истина! Они изображают собою однообразную, хотя и пеструю, живую, но бездушную природу. Мечи и бичи покорителей не оставили на них как на воде, никаких рубцов; книги и примеры миссионеров не произвели ни малейшего влияния. Иногда меняли ещё они пороки, но никогда не приобретали чужих познаний или доблестей.

И. К. Айвазовский. Дорога от Млета до Гудаура. 1868 г. (Дагестанский музей изобразительных искусств, Махачкала)

Я покидаю землю плода, чтобы перенестись в землю труда – этого великого изобретателя всего полезного, одушевителя всего великого, этого будильника души человеческой, заснувшей здесь негою на персях прелестницы природы. И в самом деле, как прелестна здесь природа! Вскакав на высокую гору влево от Кефир-Кумыка, я любовался на рассветающие вершины Кавказа. Глядел и не нагляделся на них. Что за дивная прелесть облекает их венцом своим. Ещё тонкая завеса, сотканная из света и сумрака, лежит над нижними холмами, на далекие льды уже теплились в небе, и небо, словно ласковая мать, припав к ним необъятным лоном, поило их млеком облаков, заботливо повивая туманною пеленою, освежая ветром тиховейным! О, так бы летом и полетела туда душа моя, туда, где священный холод простерся границею между зеленым и небесным! Сердце просит и жаждет вздохнуть воздухом небожителей. Хочется побродить по снегам, на которых не печатлел человек кровавых стоп своих, коих не омрачала никогда тень орла, до коих не долетали перуны и на вечно юном темени которых время – след вечности – не оставило следов своих.

Время? Мне пришла в голову странная мысль. Сколько дробных названий изобрел щепетильный человек для деления бесконечно малого отрезка времени от бесконечно великого круга вечности – годы, месяцы, дни, часы, минуты… У Бога нет ничего этого, нет даже ни вчера, ни завтра, -  унего всё это слилось в одно вечное ныне!

Увидим ли мы когда-нибудь этот океан, в котором тонем доселе? Но вопрос: к чему послужит это человеку? Неужели для удовлетворения пустого любопытства? Нет, познания истины, т.е. всеразумной благости жаждет душа человека мыслящего. Она хочет полною чашею черпать из источника света, который падает на неё изредка мелкими росинками. И я буду черпать её…тайный страх смерти таит, как снег, перед лучом такой надежды!..

Я буду черпать из него…чистая любовь моя к ближнему тому залогом; свинцовые путы заблуждений распадутся от немногих слез раскаяния – и повергну сердце свое, как жертву очистительную, перед судом, для меня не страшным!

Чудная вещь, моя милая! Едва взгляну я на город, на море, на небо…какое-то грустное и вместе невыразимо сладостное чувство гнетет и расширяет сердце. Мысль о тебе сливается с ним и, будто во сне, убегает от меня твой образ. Предвкушение ли это земного блаженства, которое знал я лишь по имени, или предчувствие… веч…?

О, бесценная, добрая, ангельская душа! Один взор твой – и я исцелен от мечтательности! Как счастлив я, что могу теперь с уверенностью сказать: до свидания.

(Отрывок из повести А.А.Бестужева "Аммалат-бек")