Ко дню Хэллоуина я познакомлю вас со своими страшилками!

К самому новолунию на мещанском кладбище, что за деревней Лупки, два развеселых барчука в масках медведя и совы уже собирались покинуть развороченный склеп. Они были лучшими в своем деле – добыче «свежих» черепов. Но на пути им, как ни странно, попался некий неудачник, который (вот несчастный!) решил в восьмом часу помолиться перед могилкой. Он стоял к ним спиной, низко склонив голову. Маски переглянулись и хохотнули. Самое время для розыгрыша! Они поправили плащи, прикрыли головы капюшонами, разожгли сосуды, встроенные в носах масок наподобие кадил. Те задымили. В таком маскараде они прокрались к молящемуся сзади. Ближе и ближе. Тот стоял тихо, не шевелясь, в черной кожаной шинели и невысоком цилиндре. Теперь можно было бросить в его спину камешек, чтобы тот оглянулся. Им было не впервой пугать местных. Барчуки считали себя полноправными хозяевами кладбища. Завидев человекоподобных зверей в дыму, одни бросались на колени с молитвами о защите от нечистой силы, другие пытались бежать, куда глаза глядят, раздирая о колючие ветки еловника одежду и кожу… Вот смеху-то!

Камешек отскочил от плеча молящегося и шлепнулся вниз, но так, будто прибавил в весе еще пару сотен пудов. Барчуки настороженно на него взглянули. Тот вдруг пошевелился, расщепился на два кусочка, те вмиг тоже подросли и расщепились. Метаморфоз происходил секунд десять, и уже сотни кусочков приобретали не только вторую половинку, но и превращались в жуков. Черных, круглых, величиной с серебряный рубль многоногих тварей, которые сразу же бросались на молящегося, ползли под его одеждами по спине, залезали на плечи. Но вот странность, незнакомец, ничуть не испугавшись, не только не шевелился, но и подрастал, словно жучки эти вживались в его тело, превращались в его плоть, дополняли нужные части в стремительном росте. Через минуту-другую перед дымящимися полузверями-масками возвысилось нечто ростом в косую сажень, широкое и мускулистое… Еще через мгновение «оно» соизволило обернуться. Медленно и угрожающе. Увы, не лицо человека смотрело в глаза барчуков, а демон из ночных кошмаров – Оркус, олицетворение того, что украшало лицо Мастера церемоний в их маленьком подвале. Но то была не картонная маска с клыками, а воистину живое чудовище, сверкающее зелеными огнями глаз. «Медведь» вошел в ступор. «Сова», издав дикий вопль ужаса, словно потеряв рассудок, метнулся в лес. Оркус сделал пару гигантских шагов к дымившемуся барчуку, склонился над ним, протянул руку к морде медведя, щелкнув стальными когтями по подбородку. Маска, как тонкое стекло, рассыпалась, обнажив бледное, с широко открытым ртом и вылезшими глазами лицо Осипа Старцева…

Меж тем «Сова» свалился в яму. Он хоть и знал кладбище, но съехавшая набекрень маска мешала просмотру. Тяжело дыша и ругаясь, барчук освободился от массивного нагромождения на голове. То был Алекс Викель. Он собрался было бежать дальше, как вдруг перед его глазами предстал череп. Тот самый, который они только что стащили… В тот же миг из глазниц «знакомого» черепа выскочили два безумных глаза и оскаленные челюсти с еще не истлевшими остатками того, что двигало ртом, визгливо произнесли:

– Ах ты, сукин сын! Вот куда ты мое состояние спускаешь?!! В клоаку! В клоаку!..

– Дедуля? – оторопело воскликнул Викель.

– Ах ты, гниль замшевелая! Отступник окаянный, рохля непричащенная, захухря брыдловатая, туесь веревочная!.. – отеческий словарь был богат на поощрения.

– Простите, дедуля! – проверещал изрядно напуганный барчук.

– «Простите» – за что?!! За клоаку или за то, что ты, нетопырь бесполый, писаешь тут на меня?!!

Визгливый череп на том не успокоился. Он слегка пошевелился так, будто у него была шея. Хотя нет… У него была шея! Из-под земли начали появляться шейные позвонки, ключичные кости и ребра… Но дальнейшее воскрешение дедули Алекс уже не видел. Он потерял сознание.

Между тем Осип, оправившись от пережитого ужаса, решил спасаться бегством. Он хорошо знал, где была часовня. Именно туда и лежал его путь. К кресту, ко всеспасительному распятию. Оркус, оставаясь на месте, глянул вслед беглецу. Вытянул перед собой руки и, сцепив указательные пальцы, потянул локти в стороны. Дорога под ногами Старцева как-то сама по себе начала удлиняться, буквально убегая из-под ног. Осип бежал на месте, предоставив хозяину мертвецов спокойно подойти к жертве. Он схватил Осипа сзади за шею, приподнял и одним жестом сдернул всю одежду. Тот взвизгнул, но его бросили на колени перед жертвенным камнем, который он где-то уже видел… Перед глазами не смеющего шевельнуться барчука хлопнулась книга, и крючковатые пальцы демона открыли первую страницу. Казалось, все вокруг, от растений до камня, на котором лежал фолиант, царапалось, клокотало и отвратительно прело.

– Читай! – приказал Оркус и, до треска сжав шею барчука, ткнул его носом в пыльный пергамент.

– Но я не вижу строк! – отчаянно проревел Осип. – Страницы пусты…

– Пусты, говоришь?!! – раздался глухой скрежещущий голос. Внезапно бедолага увидел, как пальцы демона легли на чистые листы и железными когтями с болезненным скрипом рванули поперек страниц, оставив глубокие разрезы на их поверхности. Шрамы расплылись, принимая форму букв и слов…

– Теперь видишь?

– Темно! – упирался Осип. Увы, аргумент был не в его пользу. В то же мгновение строки вспыхнули ярким светом, превращаясь в огненные языки.

– Теперь достаточно света?! – голос Оркуса сотрясал тело несчастного барчука. Тот более говорить не мог, свет жег глаза. Он зажмурился и, сам того не ожидая, залился поросячьим визгом.

__________________________

Отрывок из книги "Cave canem или Осторожно, злая собака":