В центре романа -- противопоставление двух рыцарей: наивного, неучтивого, но доброго душой (интроверт, короче. Несоциализированный от слова "совсем") по имени Персеваль, и благовоспитанного сэра Гавейна. Первый попал в странный замок, увидел там еще более странную процессию, когда перед увечным королем проносили магические Копье и Чашу (Чаша-то, собс-но, Святой Грааль и есть). Он не спросил о смысле этой процессии, потому что слишком буквально понимает правила хорошего тона ("Не задавай праздных вопросов") -- а если бы спросил, то увечный король тут же исцелился бы, и вся страна преисполнилась благодати. Эта история до ужаса приукрашена всякими сантиментами (например, потом объясняется, что П. не просто так постеснялся спросить: это было наказание от Бога за то, что он разбил сердце матери). Кретьен всячески подчеркивает шок П., то, что он, невольно согрешив, впал в отчаяние и годами не ходил в церковь (Бог заставил его забыть Бога, -- какова коллизия, а?!) В конце концов П. кается и, видимо, этим избывает свой грех. ("Быть необщительным плохо", -- как бы говорит нам де Труа, -- "но можно обратиться к своей совести, и как-то жить дальше").
Что же касается праведника Гавейна, перед которым подобных проблем просто не стоит, ибо он -- цвет рыцарства, то наш герой тоже попадает в очень, оочен необычную крепость, проводит там ночь на заклятом ложе, а утром узнает, что проклятье с замка спало. По тому, как описан дворец, читатель может сделать вывод, что это НЕ замок Увечного Короля (дяди П.), и, следовательно, подвиги сэра Гавейна НЕ имеют отношения к добыче Святого Грааля. Но, конечно, на сам. деле все наоборот. Хоть описания и не совпадают, да и сам больной король на сцене не появ., по контексту очевидно, что это -- то же самое королевство, и Гавейн спасает его как бы в пику лузеру П. Дальше идут еще какие-то подвиги Гавейна, но сие уже не так важно. Важна мораль: будь ты хоть триста тысяч раз добрым и хорошим В ДУШЕ -- это еще не делает тебя рыцарем, т.к. о людях судят по поступкам. (Но все-таки нельзя не признать, что чистый сердцем П. очень, ооочень симпатичен читателю. Хоть Кретьен и утверждает, что "не с ним" -- в действ-сти он... эээ... НЕ ТОЛЬКО С НИМ. Персеваля жалко, но, если бы его история закончилась хеппи-эндом, грош цена бы ему была как герою.
Короче, против "Ланцелота" -- это уже прогресс. 8-) Потом было много подражаний и продолжений ("Передур, сын Эвраука", валлийская повесть, к-рая вообще не описывает похождений Гавейна ((Гвальхмая)), а сосредоточивается только на воинском пути и героическом становлении Передура ((Персиваля)) -- да, ему не удалось исцелить своего дядю, но он, как мужчина, отомстил ведьмам, когда-то в пр. ранившим старика. (Грааля в этой версии нет -- есть отруб. голова кузена П., за которого тот, собственно, и мстит. Эта голова, видимо, пришла из других валлийских сказаний -- автор повести плохо помнил оба сюжета, и спутал).
Плюс еще "Парцифаль" Вольфрама Эшенбаха, к. весь посвящен проблеме покаяния\избытия греха (П. таки удается вернуться в замок к дяде, и он таки спасает заклятое царство, задав сакраментальный колдовской вопрос). Как видим, у ренессансного гуманиста Вольфрама совсем другой подход, чем у куртуазного трубадура 12 в. Все эти продолжения\подражания -- самоценные литературные памятники, но, конечно, интереса к первоисточнику -- сиречь, собственно роману Кретьена -- они не затмевают. А смысл первоисточника, как я уже сказал, вот в этом: ОСУЖДЕНИЕ + однако же, и ГЛУБОКАЯ ЖАЛОСТЬ к интровертам.
8, 5\10. Если бы Кретьен не посвятил столько времени в конце малоинтересным подвигам Гавейна (лишним д\сюжета), было бы 9.
Кретьен де Труа. Персеваль, граф Грааля
#кретьен_де_труа #король_артур
