Курс на Запад, или Ты уверен, что быстро стреляешь, дружок?
Итак, вестерн. Чисто американская история. Чисто американские истории. Джеймс наш, понимаешь, Фенимор Купер, Луис Ламур, немного Джека Лондона и даже чуток О.Генри.
Потом было кино. Серджио Леоне, Клинт Иствуд, Юл Бриннер, Гарри Купер и даже немного Шэрон Стоун и никому тогда неизвестного парнишечки по имени Леонардо Ди Каприо. Да, на заре своей блестящей карьеры Лео тоже палил из револьверов. Причем в очень приличной компании Джина Хэкмена и Рассела Кроу.
Но первым, как водится, все же было слово.
Прерия… Покато-холмистый горизонт, пыль бесконечных дорог, песенка одинокого койота, ритмичный перестук подков друга с копытами, играющий симфонию галопа…
Кажется, после Фенимора Купера мы знаем о вестерне все.
Мужественный главный герой, бронзовый загар, широкие плечи и не менее широкие взгляды, ироничный прищур обязательно умных глаз: «Парень, я все равно стреляю быстрее!»
Кажется, после Луиса Ламура мы знаем о вестерне еще больше.
Ибо ничто не может сравниться с блеском шерифской звезды, мелодией звякающих при каждом шаге шпор и деловитым говорком верных «смит-и-вессонов». Особенно, если они, так называемого, «русского» производства.
Но! Существует, как минимум, еще один взгляд на все составляющие саги о покорении Дикого Запада – придуманный итальянцем Серджио Леоне. Он же снял самые яркие образцы этого подвида вестернов-фильмов. Спагетти-вестерн весьма обильно приправлен соусом из иронии, юмора, а порой и сарказма - это его главное отличие от вестерна «серьезного». А в целом там все как у больших: мочилово, пьянки, бабы перестрелки, виски, прекрасные девушки.
А эти ласкающие слух названия: Додж-сити, Огалала, Тумстоун, Абилин! Главные арены эры великих стрелков. Людей-монументов. Людей-легенд. Людей, которые создавали Дикий Запад и которых он потом увековечил: Дикий Билл Хикок, братья Эрпы, Бэт Мастерсон, Билли Кид, Баффало Билл, Док Холлидей, Уэс Хардин, Джесси Джеймс… Да, не ангелы. Да, частенько откровенные убийцы. Но для ценителей вестерна и поклонников данной части американской истории это не просто имена. Это музыка в стиле кантри, которую исполняют исключительно револьверные вокально-инструментальные группы.
За каждым из этих названий и за каждым из этих имен стоит отдельная, только своя история. История старого, совсем недоброго времени, когда закон существовал только в виде определения в словаре и только для тех, кто умел читать; когда суд держали, сидя в седле, а приговор - так, между прочим - приводили в исполнение при помощи лассо.
А это славное, уютное местечко под названием Бут-Хилл! Где в отличие от города, в котором вы проживаете, никто пулей не просверлит вам лишней дырки в организме. Здесь всегда тихо, а соседи – исключительно спокойны. Так тихо и настолько спокойно на Территории бывает только в одном месте – на кладбище.
Название сей бухты последнего пристанища – настоящая изюминка. Так традиционно в городах Дикого Запада назывались кладбища, где хоронили убитых в перестрелках стрелков. Название / Boot Hill – Сапожный Холм/ обязано своим происхождением тому обстоятельству, что похороненные здесь люди умирали, «не сняв сапог».
Вестерн хорош тем, что незыблем в своих традициях – в этом его обаяние и притягательность. Читая вестерн, ты, пожалуй, почти всегда знаешь, чем все завершится: «Противник пал, беднягу жаль, но наглецы несносны!»
Главный герой – почти как Остап Бендер - появляется из неоткуда и тут же перетягивает все действо на себя. И царит, великодушно отводя всем остальным жалкие роли второго плана и щедро даря вакантные места в искрометной подтанцовке.
Не успевает герой ввалиться в кадр, как возникает джентльменский конфликт, скажем, в салуне. И обязательно протянется знакомая любому дуэльная перспектива: ты здесь, противник - там, на противоположном конце единственной в городишке улицы, и лишь его широкополая шляпа вырисовывается гордым силуэтом на фоне бесконечной прерии. В киновестернах в такие моменты обязательно будет присутствовать ракурс, придуманный еще Акирой Куросавой в "Семи самураях".
Грубый век, грубые нравы - еще и пристрелить не успели, а уже чуть ли не до драки доходит, кому осиротевшая лошадь достанется. Типичный финал жизненного пути тех неугомонных душ, которые привыкли жить вольно и, придя на Запад, желали продолжать такую же жизнь и там. Эти люди с грубыми лицами и взглядом змеи хватали и грабили, и делали то, что им хотелось.
Сколько их Запад перевидал!.. Сколько их Запад перемолол...
О, эта неубиваемая романтика покорения диких земель! Веселенькое приключение: пиф-паф, уносите, следующий! Однако это только так кажется – в силу зашоренности, из-за шаблонности... А на самом деле там хватало и драмы, и трагедии - сэр Уильям позавидовал бы. Само по себе нашествие европейцев туда, где свой уклад и своя жизнь, уже трагедия.
Вестерн подобен непростому и умному человеку, который прикидывается простачком и своим в доску парнем. А на самом деле он куда глубже и серьезней, чем кажется на первый взгляд.
Вот и получается, что за изначальной легкостью повествования скрываются вопросы, на которые сотни и сотни ответов. Вестерн в разных тональностях говорит о том же, о чем говорят многие другие жанры: о жизни, о смерти, о фатуме, об алчности, о жажде наживы... О том, что никогда не оставит человеческую душу в мире и покое. Серьезный вестерн говорит о том же, о чем всегда будут говорить все хорошие книги и все хорошее кино.
Вестерн жил, вестерн… нет, не жив – вестерн как жанр, увы, умер. Исчерпал себя, остановился в развитии, законсервировавшись в четко очерченных традициях. Снимите шляпы – покойный был достойным жанром. Но не вздумайте рыдать! Ведь у него до сих пор полно поклонников.
