Свои романы про чекистов я называю эротико-историческими. Конечно, обстановка начала 20 века только фон для любовных отношений, а военная форма и кожанки брутальных героев – некий фетиш, символ насилия, которое в реальности было не романтическим. Но у меня все дороги ведут в постель…
В следующей главе мой персонаж, очень идейный мужчина, явился домой с ордером на арест своей жены, матери своих малолетних детей. Обыскав её комнату, выпотрошив шкафы, он обнаружил подозрительную литературу, присланную ей сестрой-эмигранткой. На запястьях милой блондинки защёлкнулись наручники. Ей в лицо летят письма из-за границы. Муж разгневан, в кармане наручники, в кобуре маузер. А жена так долго не отдавала супружеский долг, что чекист теряет самообладание. )))
"– Россия хочет настоящей власти, чтобы чувствовать её. Вот так! Так! Твои "белые" – слабаки. Грызлись, пока их не выгнали. Террор, говоришь?
Он схватил меня за горло, придавил к подушке и стал крепко целовать, сминая губы. Внизу опять поднималась волна жара, сводило мышцы. Я упиралась ногами в матрас, то ли пытаясь отодвинуться, то ли от того, что некуда было девать напряжение. Оно скапливалось внизу живота. Подлец. Он специально доводит меня до умопомрачения".
