Место для цветка
- Это не шапка, а колпак какой-то, - говорила тетка Раиса, глядясь не без тайного удовольствия в подсунутое ей продавщицей зеркало.
Дочка вывезла тетку Раису, ухватистую и горластую женщину, в райцентр – за обновками. Райцентр – маленький городок, с покосившейся церквушкой на горе, а под горой – автобусная станция, сбербанк – «где за свет платить», «пятерочка», «красное и белое», а по выходным рынок.
В продовольственных рядах народу почти не было – скучали две бабы возле ведер черники.
- Идите на трассу встаньте, мигом расхватают, - посоветовал проходящий доброхот. – По тыще за трехлитровую банку дают. А тут что стоять? Всяк свою чернику соберет, на вашу никто не позарится.
- Иди-иди, - прогнали доброхота бабы, гладкие и расписные, как глиняные свистульки. – Нам и тут хорошо.
На вещевых рядах было оживленнее, толпились покупатели, продавали тельняшки, халаты и ворох «детского» - брали к новому учебному году.
Тетке Раисе понадобилась шапка, но какая, она решить не могла. Для вязаных еще не настал сезон, кепки она не признавала как «глупости для девок, что себе носы протыкают», панамы с вислыми полями отвергла, как застилающие взгляд: «Висят лохмотья перед глазами, а темечко сквозь дырки все равно печет, ну и какой толк с такого убора?»
- Может, беретку? – предложила дочка, покорно шедшая вслед за теткой Раисой. – Очень красиво, если наискосок надеть, на бровь надвинуть, как актриса из кино получишься.
Тетке Раисе было за семьдесят, а дочери недавно исполнилось пятьдесят, но их можно было принять за ровесниц, даже мать смотрелась бодрее – она была быстрая, резкая в движениях, ходила широко и тяжело ступая, словно впечатывая себя в землю («Ишь, монумент», - говорили до сих пор заглядывающиеся на нее мужики), в такт шагам отмахивая руками. Дочь – высокая, полнотелая и рыхлая, едва поспевала за матерью, часто останавливаясь из-за одышки, и покачивалась, напоминая гору остывающего пюре – тронешь ложкой и растечется по тарелке.
- Мне как в кино не надо, - гудела на весь рынок тетка Раиса. – Куда мне актрисничать, вы молодые, вы и фигуряйте, пока бабий век не вышел.
Она поискала глазами «молодых», готовых подтвердить ее слова, но рядом никого не было, кроме колыхающейся туши дочери и торговки, сморщенной и золотозубой, и тетка Раиса замолчала на полуслове, чего вообще за ней не водилось.
- Вот шляпка есть, - вдруг сказала торговка, доставая откуда-то из-под полы новинку. Дочь и тетка Раиса вытянули как по команде шеи. – Свежий завоз. Ох, хороша шляпка!
Торговка покрутила ее в руке, насадив на тощий старческий кулак.
- Гляди-ко, красота какая!
- И чего красивого? - сморщилась тетка Раиса. – Куда мне черное-то суешь? Мне на похороны без надобности. Я уж всех схоронила, а про себя дочке наказала, чтобы весело провожали, в платьях нарядных да ярких. Чтобы столы накрыли и пир горой, пусть люди мимо идут и думают – никак свадьбу гуляют.
Представляя свои будущие похороны, тетка Раиса зажмурилась от удовольствия, как кошка на солнце.
- Сделаешь, как я велела? – она обернулась к дочери, прищурившись и испытующе на нее глядя. Та, разомлев под августовским солнцем, обмахивалась газетой.
- Сделаю, мама, все сделаю, как скажешь, - дочь послушно соглашалась. – Ты не забудь, зачем пришла.
- Зачем черную, в другом цвете есть, - пообещала торговка, ловко снимая со шляпки папиросную обертку. – Гляньте, как смотрится красиво. Цвет - фуксия.
- Куда мне фуксию-то, я уж свое профуксила, - начала было тетка Раиса, но осеклась, приглядевшись к шляпке.
- Разве взять колпак этот, как думаешь? - она повернулась к дочери. – Наденешь на меня, как в гроб-то положишь. А то мало ли что, болеть буду, волосы все повылезут, не лысой же лежать.
Дочка пожала могучими плечами.
- Знаю я тебя, перепутаешь все, - покачала головой тетка Раиса. – Вечно все за тобой исправляю да переделываю. Одна за всех воз тащу. А коли в землю уйду, там, под землей-то, рынков нет. Куплю сейчас, пока жива. Гляди, чтоб надела.
- Надену, мама, не переживай, - дочка, устав ходить по жаре, ищет глазами место в тени, где можно посидеть.
Тетка Раиса еще колеблется, поджав губы и вертя в руках шляпку.
- Вот мода теперешняя, невесть что шьют. Не поймешь по колпаку-то, где перед, где зад. Слышь, Надя, - кричит она дочери, сидящей на скамейке в тени, - я тебе подпишу, а то ведь задом наперед на мать наденешь.
- Не ошибетесь, - успокаивает торговка, - где перед, там место для цветка есть. Вот, смотрите!
Она поворачивает шляпку, чтобы тетка Раиса убедилась – на ленте есть гнездо для бутоньерки.
- Ну цветов-то в гроб и так наложат, - возражает тетка Раиса, но по ее лицу видно, что дело решено. – Заворачивай свой колпак, возьму. Еще, может, похожу как актриса из кино.
- Место для цветка придумали, надо же, - тетка Раиса бережно, обеими руками принимает шляпку и рук торговки, смутившись и разрумянившись, как девушка, которой подарили букет.
