Моя новинка! Спасаем эльфийского короля!
Дорогие читатели!
У меня вышла новинка в жанре любовного фэнтези.
Будем спасать от проклятья эльфийского короля!
Спасти заколдованного короля
— А можно спросить? — я подняла руку, как в детстве на школьном уроке, когда просилась к доске.
Эльф закатил глаза. Ну и чванливый у него был видок. Сразу понятно, какого высокого мнения этот мужчина о себе и какого низкого — об окружающих. Явно мизантроп, а может, даже социопат — недаром поселился в такой глуши, подальше от презренных людишек.
— А что это были за твари? — я с опаской покосилась на густую завесу мрака, что клубилась за колоннами. Тьма за границей света показалась мне живым, разумным существом, притаившимся в засаде. — Ну… те самые… которые вас…
Громкий скрежет чужих зубов заставил меня проглотить окончание фразы.
Зеленые глаза эльфа сверкали яростью.
«Ты испытываешь мое терпение, женщина», — читалось на красивом лице.
— Ладно, не отвечайте. Просто скажите, сейчас мы в безопасности?
И снова нетерпеливое фырканье и раздраженный взгляд. Какой нерадушный хозяин мне, однако, попался — хоть вешай на грудь медаль за антигостеприимство.
— Пока в безопасности, — процедил мистер Высокомерие, всем своим видом показывая, что снисходит до разговора со мной, жалкой приставучей холопкой.
Преисполненный чувства собственного достоинства, эльф небрежным жестом смахнул с рукава невидимую пылинку. Смотрелось это воистину комично, ибо халат его был заляпан кровью, да и в целом требовал стирки.
— Пока в безопасности? Что значит «пока»?
— Завтра они придут опять. — На секунду мужчина растерял всю свою важность. И хотя он упорно притворялся равнодушным, я заметила, как напряглись его плечи, и уловила дрожь в голосе.
Тьма, подступающая к островку света, внутри которого мы находились, теперь казалась еще более угрожающей.
— Можно мне тогда одолжить ваш экипаж? — я зябко поежилась: не только, кстати, от страха — холод в просторном зале был собачий. — Мне надо в ближайший город.
Несколько секунд хозяин замка смотрел на меня, скептически выгнув бровь, а потом расхохотался — горько и зло.