Немного о лисах и не только

- Эээй! Пашко, чего с лисой-то?

Одутловатая фигура Нины Афанасьевны маячила у покосившегося, испятнанного лишайником, серого забора.

Деревенский столяр и выпивоха Павел Иванович Денисов с матерком перепахивал сухие метёлки Строжнинских кустов. Но стремительно синеющие сумерки не оставляли надежды найти разбойницу.

- Чего случилось-то, Нин? — подошла от соседнего домика сухонькая баба Вера.

- Здоров, Михална! Да, вот, лиса повадилась. А я и вижу, что она кур моих тащит, и выйти не могу.

Нина Афанасьевна перекрестилась.

- Как это, не можешь? — подняла редкую седую бровь соседка.

- А так! Боязно - сил нет. Молодая была, так хоть на волка с рогатиной - ничё, не боялась! А тут лиса.... Эта, правда, наглая, жуть, и странная какая-то. Чёрная, но одну половину будто лишай поел - то ли рыжая, то ли кожа у неё там.... И, главное, Мухтарчик мой в будку забился и скулил всю дорогу. Вон, и щас ещё не вылез, скотина такая!

- Тьфу через плечо! — суеверно перекрестилась Вера Михайловна. — И чего?

- Так вон, Пашко ищет. Только уж не найдёт, кажись.

Женщины помолчали, задумавшись о чём-то своём.

Сквозь сухие ковылины, люди на фоне сумерек и огоньков казались маленькими и странными. А он был голоден. И село бы уже опустело, если бы не искры разума, и если бы не те неправильные Привратники, к которым ему надо было держаться поближе. Пока он не забыл.