Незавидный холостяк

Моё знакомство с автором Аширой Хаан началось не с книг, а с имени, которое однажды замелькало очень часто в моей новостной ленте. Тогда на литнет существовала вкладка Обо Мне. Именно туда я и заглянула после очередного поста в ленте в ВК. Там были такие слова (воспроизведу вольно по памяти): на львиную долю её романов автор поставила бы плашку 30+. Учитывая, что лично мне плашки не интересны и чаще не понятны по общепринятым критериям, но чем она выше, тем сильнее хочется верить, что ограничение избавит от разжёвывания и позволит уйти в иные плоскости от узколобых алкогольных запретов и анатомических пособий, именно это примечание отправило меня читать ))

Я прочитала не так много историй у автора. Но это снова мой личный бзик: я не люблю нырять подряд из книги в книгу. Послевкусие и время «потом» для меня не менее ценны, чем само чтение. Порой они довольно продолжительны, и я давно не подгоняю их искусственно. Над книгами хочется думать, а это отдельное удовольствие.
Каждая прочитанная история А.Х. – о движении и выборе: замереть или что-то изменить. "НЕЗАВИДНЫЙ ХОЛОСТЯК" тоже об изменениях. Но именно на этом романе для меня ощутилась плашка 30+.

Он может быть опасен неподъёмной многослойностью для юных любителей однобоких крайностей и процветающих нынче перекосов многих понятий, когда «любить себя» вдруг уравнивают с «равнодушием ко всем остальным», а уважение к инвалидам вдруг исключает уважение к неинвалидам и т.п.

Аннотация гласит: «Кирилл – гений, миллиардер, плейбой, филантроп… гедонист, красавчик, владелец круизного судна и гаража суперкаров, ведущий шоу «Остров для двух сердец». Он имеет право проводить брачные церемонии в нескольких странах, онлайн-играх, как капитан корабля, как священник одной из маленьких религий и просто так – на своем собственном острове. А это – Варвара. Просто Варвара. О ней совершенно нечего сказать. Единственное яркое событие в ее жизни случилось совсем недавно. Она хочет простого семейного счастья и спокойной жизни. Он ни к чему не относится серьезно. Что же нам с ними делать?»

Кирилл – везунчик, в т.ч. и по фин.схемам. Деньги не во главе угла, но с ними жизнь становится во много крат легче и свободнее. Кажется, он по ней летит в кайф, ничего не создавая, но поддувая временами чужие паруса или освежаясь во встречных потоках. Но ищет и ищет того, с кем он той самой «одной крови».

Варвара кажется девушкой без подводных камней: примерная сестра, дочь, непритязательная сотрудница, будущая жена, для уюта в доме и удобства окружающих. «Тянет лямку ярлычков», при этом умея создавать и отдавать нечто человеческое вовне, что дано далеко немногим.

Герои пересекаются, беспощадно разносят друг друга в пух и прах, одновременно спаиваясь в точке, где один теряет свою лёгкость, а вторая так её и не находит.

Я люблю описания Аширы, будь то московский двор или морское побережье. Они всегда многомерные, их видишь, слышишь, осязаешь и находишься в них по самую маковку. В «Холостяке» я тонула в нафталиновом коконе бабушкиной квартиры-склада и в то же время бродила по ней, как по музею, с детской ностальгией, дышала звенящим разнотравьем на Кипре, ни разу ещё так не хотелось мне покинуть любимый Питер, возникло ощущение присутствия в Нескучном саду.

Спасибо за метафоричность романа! За авокадо и манго, из семечка в растение, которое меняется каждый день, сохраняя свою сущность. За их чужеродность без необходимых условий в нашем климате и прорастание при должном уходе и внимании. За их «выживаемость на подоконнике» вопреки и «жизнь на свободе» ради. За их одушевлённую параллельность.

Рука на сердце за фотосессию-таинство, понимание и взаимопонимание, когда слова вообще не нужны ни перед, ни во время, ни после. Единение и прочувствование на подкожных уровнях. То самое, настоящее, безоглядное, своё. Признаваемость.

Имена бесподобны и красноречивы сами по себе. Гюрза, Смерть и Майя. Моя копилка второстепенных персонажей пополнена. И пусть имена главных героев случайны, как сказала автор. В Варваре кипит та самая иная среда, а Кирилл неизменно звучал владыкой и солнцем.

Герой и напоминает солнце. Оно светит и согревает, но может обжечь и причинить боль. Его нельзя укорить в жаре или упрекнуть в том, что человек обгорел под ним до боли и озноба. Каждый сам решает, быть ему на солнце или не стоит, ловить лишь рассветные или закатные часы, полностью избегать или запастись кремами, спреями и сметаной, или плюнуть на возможные последствия и максимально напитаться солнцем через все поры, а дальше будь что будет. Солнце, безжалостно прекрасное, продолжает светить и греть. Всем и всех.

Только солнце-звезда не задумывается и не чувствует. Человеку же вроде как эти опции даны и не только на себя, но с улавливанием чувств другого человека. Кириллу даны щедро. Он ловит микросигналы, считывает зажимы и страхи, и дарит праздник, но будто не допускает того, что от праздника, особенно который он устраивает сюрпризом, другому человеку бывает нестерпимо больно. Не потому, что Кирилл какой-то плохой или хороший. А потому, что другой человек просто другой. Если так тонко чувствуешь другого человека, зачем же доводить его до ожогов, когда уже заметно, что он перегрелся. Иначе какая-то выборочная «зрячесть» получается. Лукавое солнце-человек, желающее найти человека под себя.

Не нужно повторять, что та же Варвара получала всё, что хотела сама, и Кирилл лишь направлял и открывал ей двери. Для меня они оба не с начала, но попозже равноценные участники, в чем-то понятные, в чем-то нет. Только самое начало открытия Варвары произошло без спроса. Кирилл для себя всё увидел, понял и решил, что с благими намерениями можно без стука войти в чужую душу и личность, которые находились в крайне расшатанном состоянии. Зачем? Чтобы его поняли. Ну и ей помочь. Почему? Такая стопроцентная чуйка на похожего человека, интуиция и зов крови… Но откуда взялась уверенность, что после такого вламывания другой человек не закроется еще больше или не слетит с катушек, например? Или это уже из области той самой пресловутой ответственности за последствия, которую не стоит допридумывать, но которая возвращается бумерангом. Но не случилось же ничего физически смертельного.

Поцеловал Кирилл Варю теми щами, и не отпускала параллель с известной сказкой. Варвару посчитали спящей и решили разбудить. Что в сказке, что в жизни – где тут она сама? Одни предрешили судьбу, выбрали самый пробующий безудержный возраст (ах, да, укололась она сама, оправдала любопытную Варвару), второй пришёл и разбудил, «спас» из забвения. Никто её не спросил, хочет она любопытничать, уснуть, а потом ещё и проснуться по чужому желанию. Но обиженке просто захотелось через неё наказать другого, а «принцу» просто захотелось её поцеловать. Сделано. За последствия они совсем не отвечают, сама отточит, что и если захочет дальше. Или может снова уснуть. Не навсегда? Ой… Пусть сама дальше как-нибудь, они своё дело сделали.

Я считаю, что человек меняется и развивается, пока живёт. И совсем не возражаю против помощи для него увидеть новый ракурс или подарить возможность. Но не броском на глубину, заведомо зная, что он не умеет плавать и боится воды. Цель для меня так и не оправдала средства. Психологическое насилие сделать хорошо, а потом спросить, а что сделано плохого… Сделать ТАК ЖЕ, как у него, – звучит сугубо эгоистично... Если она поймет, то хорошо, а если нет, то норма – это же тоже хорошо… Снова, где здесь Варвара?.. Да и норма же для всех своя. Кому-то норма устроить психологический сеанс без запроса, а кому-то всего лишь писать слева направо.

История будоражит. Вызывает вопросы. Впервые во впроцесснике от меня потребовали не спорить с автором (к сожалению, так и не указав, где был тот спор) и проникнуться уже-таки к Кириллу. Я прониклась. Пусть не так, но что поделать. Мне хотелось его по-человечески обнять и наблюдать за ящеркой вместе, молча, сидя на тёплом песке. Я бы с удовольствием попутешествовала в его компании. Он умеет видеть красоту во всём, дышать чистым кислородом и заблудиться в лабиринте незнакомых улочек, чтобы обнаружить выход к совершенно необычному месту. Или обязательно проникнуться исключительно как к мужчине? Мне интереснее другие мужчины. А по Кириллу мне любопытно, «советчики» прониклись им «так» с примеркой для себя, подруги или своей дочери, но это вопрос в небо.

Главного героя можно любить, но не влюбляться. Влюблённость несётся на максималках, зачастую по вершкам и срывая крышечку. Любовь глубиннее. Интерес Кирилла к женщинам постарше, уже вроде как менее склонным к максималкам, хотя бы тривиальным, заходит в каждый паз упомянутой +++-плашки. Они же знают чего хотят и сами за всё несут ответственность, в отличие от 20-леток плюс-минус…

К слову об ответственности. Для меня она плотно связана не с камнем на шее, а с неравнодушием. Потому сцена с поездкой Вари на Ламбе Кирилла страшна не самой аварией, а предложением самостоятельно поехать на мощной машине тому, кто никогда такие машины не водил. Именно со стороны предложившего, который знает, что это не той-терьер, а вполне себе доберман, и без маломальского навыка не ты его выгуляешь, а он тебя. Весело и адреналиново же. Ничего, что за одну пробную прокатку в состоянии эйфории навык не закрепится. Но смертельного ничего не случилось, всё во благо и для повышения самооценки, и ладно...

По всей истории Кирилл такой эмоциональный подстраховщик, сам их разматывает, сам корректирует направление, сам ими напитывается. И снова при таком считывании чужого состояния сыграть на возникшем доверии и чужой влюблённости заведомо больно. Не лёгкая Варвара и стать по щелчку пальцев такой навряд ли возможно. Жестокие слова в начале Кипра про вырежи время, а потом вынырнешь в свою прежнюю жизнь. Но он предложил же, спросил, она сама согласилась. Точка. Процесс запущен, ни секунды на мысль о том, не загнется ли она и вынырнет ли вообще.

Варю угораздило в героя влюбиться. Кирилла угораздило её полюбить. Бабах!

В изменяющейся Варваре нет радости, как верно подметил герой. Вижу цели и иду. У неё новая программа, а не свобода. Как с братом – я делаю, ведь тебе можно так, вот и мне можно, а не потому что просто я сама хочу и могу без сравнения и взятия реванша.

Не собралась у меня целостность образа Варвары. Изменяющийся Кирилл более целостен. Сонце в зените, солнце в затмении, но всё равно солнце. Вывернут наизнанку, выбит из колеи на нехоженую тропу в желании вспомнить тягу двигаться и искать новое. Героине же часто не верилось. Как в моментальное раскрепощение в начале Кипра и в отполированную куртуазность в конце романа, так и в её радость от пухлого списка контактов, из которого обнять хотелось только Женьку.

Намерено гасится в её обновленной версии созидание, которое в ней горело с тем же выращиванием авокадо, пристраиванием старых вещей, готовкой. Оно было естественным, как те пресловутые часики-которые-тикают, которые отчего-то свалили к общественным шаблонам. Человек не вечен, часики заводит природа. Она не подстраивается под каждую новую нужду и желание по воле человека. Он, конечно, может пытаться природу обмануть. Желание переменчиво, «надо» является выбором, а часики – тик-так, хочешь подольше в детстве, хоти, но тик-так-тик-так, оно кончилось, вытИкало; надо еще марафон?, но тик-так-тик-так, сердечко уже против. Созидание, как часики, накрыто подушкой, но теплится в Варе и оставляет надежду, что достаточно разрушений.

Новая Варвара похожа на отшлифованную оболочку, измаявшуюся внутри. Прекрасная ассоциация ремонта и изменений в человеке. Затеян с энтузиазмом, затем в него вмешались, потому что так будет лучше. Красиво, стильно и… пусто. Наполнить бы его переоценкой, которая ведь совсем не равна полному исключению и отказу от знакомого и дорогого. Сама Варвара как бабушкина квартира. Обе отремонтировал Кирилл, прямо или косвенно. Функционально и дорого. Но жить внутри не получается. Когда не ты сам что-то сделал, а тебе и без согласования сделали, оно чуждое. И Варвара, как тот самый варвар в негативной коннотации, лупит наотмашь за вмешательство.

«Если убегаешь от чего-то только потому, что оно тебе не нравится, тебе не понравится и то, к чему прибежишь. Другое дело бежать к чему-то определённому». Дж. Уиндем. Весь роман Варвару сначала гонят бежать, потом она сама убегает от того, что не нравится, в некой сравнительной ипостаси с оглядкой на «а ты-он-она-они, вот значит и я тоже»... Надеюсь, в самом финале она наконец обретает то самое определённое с самой собой, без «тоже». Не с руки хирурга или маньяка, а как больше не обманываемая и не обманывающаяся женщина.