Новинка от Эмилы Дюваль
ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ: СМОЖЕТ ЛИ ВЕРА СПАСТИ СВОЮ ДОЧЬ?
Моей дочке понадобилась дорогостоящая операция и я согласилась родить малыша для богатой семьи, чтобы собрать необходимую сумму. Но мир рухнул, когда будущая мать решила расторгнуть контракт, оставив меня без денег, с чудом под сердцем. Теперь у меня осталась лишь одна надежда на отца этого ребенка…
«Вера, прерывайте беременность. Я аннулирую наш контракт».
Сообщение всплыло на экране, будто удар хлыста.
Сердце сжалось так резко, что дыхание перехватило.
Это… ошибка. Этого просто не может быть!
Я перечитала текст ещё раз, впитывая каждое слово, пытаясь разглядеть за ними нечто большее.
Может быть взлом? – в душе шевельнулась слабая надежда.
Номер был Ланы Викторовны, тон – сухой, деловой – тоже как-будто ее.
Но как?
Всё было подписано, оплачено, все анализы идеальны…
Мошенничество? Но зачем кому-то так жестоко шутить?
Пальцы дрожали, когда я набрала её номер.
— «Абонент недоступен».
Чёрт.
Я бросила взгляд на часы — 6:30. Слишком рано для звонков в клинику – единственное связующее звено с биологическими родителями ребенка.
— Мамочка… — в дверь просунулась сонная кудрявая головка.
Моя Лиза. Моё настоящее чудо.
— Хочу блинчики… — она потянулась ко мне, и я автоматически обняла её, пряча лицо в её тёплых волосах.
Господи, если контракт разорвут…
— Конечно, солнышко. Сейчас сделаем.
Я отвела её на кухню, бормоча что-то о шоколадном сиропе, а в голове крутился единственный вопрос: Как я заплачу за операцию Лизы, если мне откажут в 100% неустойке? Любая меньшая сумма — катастрофа. Нам нужно всё.
После завтрака, усадив дочь рисовать, я снова позвонила Лане. Опять — тишина.
Не видя иного выхода, набрала номер клиники.
— Вера Сергеевна, здравствуйте, — голос администратора был неестественно гладким. — Да, мы в курсе ситуации…
— Значит, это правда.
— …Отец ребёнка уже извещён. Он приедет сегодня для решения вопроса.
— Хорошо, — прошептала я, но внутри всё оборвалось.
Какой ещё «отец»?
В контракте чётко было прописано — никаких контактов. Только деньги, только медицинские отчёты. Я даже Лану Сергеевну видела всего один раз на подписании контракта, а обо отце и вовсе ничего не знала…
Я положила ладонь на живот. Всего три месяца — ещё ничего не видно.
Но я чувствовала эту жизнь.
И даже если этот ребёнок не мой… я не позволю ему стать разменной монетой.
