Новогодний рассказ
Блондинка в меховой шапке присвистнула:
- Матерь Божья, вот это конкуренция!
Старуха в платке фыркнула:
- Ишь, фифа, юбку-то хоть бы одёрнула! И ведь не холодно ей!
Военный поддул в ус и подмигнул:
- Вот это барышня!
Дед с палкой усмехнулся:
- Эх, жаль, стар я уже…
Собака вильнула хвостом и приветливо тявкнула. «Дура!» - подумал на неё Снегирь, который, нахохлившись, созерцал всё молча. Он не умел ни свистеть, ни фыркать, ни подмигивать, ни тем более тявкать. Да и вообще он примёрз к ветке.
Новенькая смотрела испуганно, хлопала ресницами и, то ли от страха, а то ли от робости, ножки свои переплела, словно тем самым могла скрыть их стройность и красоту.
- Что ж, прям ко мне? – Блондинка надула губки и сморщила носик.
- А давайте – ко мне! – Военный приосанился и подмигнул.
- Не сдюжишь! – хохотнул Дед.
- Ты зато сдюжишь! – ехидно проворчала Старуха.
Собака снова вильнула хвостом и снова тявкнула. «Дура!» - сам не зная, за что, опять подумал на неё Снегирь и ещё сильнее вжал голову в то место, где у людей обычно бывают плечи. «Любой осёл себя приличнее ведёт», - закончил он свою немую мысль.
- Ну давайте ко мне! – радостно проорал Осёл. «Дурак!» - вздохнул Снегирь, - «Поучись хоть у собаки что ли…»
Новенькая чувствовала себя неловко и скорее ждала, когда всё закончится.
- Мам, можно я её повешу рядом со Снегурочкой? – Маша склонила головку набок и пыталась представить, как будет смотреться Балерина посреди ёлки между Снегуркой и забавным пёсиком в шапке. – Или лучше между Бабой Ягой и Дедом Морозом?
- Дочка, вешай, куда хочешь, это же твои игрушки и твоя ёлка! Главное, не разбей! – мама улыбнулась, на секунду оторвавшись от коробки с мишурой и гирляндами.
Маша встала на цыпочки и, еле дотянувшись до понравившегося места для новой игрушки, накинула петельку от Балерины на еловую ветку. К несчастью, петля тут же соскочила.
- Ох! – стремительно выдохнула Маша и зажмурилась, но Балерина каким-то чудом не упала на пол, а, зацепившись в полёте за Солдатика, повисла на нём.
- Стыдоба-та какая! – Старуха укоризненно покачала головой.
- Шустрая, однако! – ухмыльнулся Дед.
- Дура! – обиженно воскликнула Блондинка.
Снегирю сказать было нечего.
Приближалось 31 декабря.
