Дождавшись, когда она будет возвращаться обратно, я окликнул её. Тана остановилась. Она повернулась ко мне и на её лице читалась напряженность и ожидание. Розовые губы сжались, а синие глаза сузились.
Тана скрестила руки на груди от чего её прекрасные сиськи сдвинулись и выглядели великолепно. Я чуть не застонал.
– Я не хочу говорить. – отчеканила моя девочка.
– А я не буду извиняться...
– Я так и знала! – она нахмурилась – Но мне это и не нужно!
Разозлённая, Тана повернулась ко мне спиной и стала подниматься в нашу комнату. Двигалась она заметно медленней, но не менее гневно.
Разговор был окончен. Я лишь устало выдохнул.
Когда через пару часов я вошёл в нашу спальню, то плотные ночные шторы были открыты. В слабом лунном свете я видел лицо жены. Её ресницы подрагивали, а рот был чуть приоткрыт. Раздевшись до трусов, я нырнул под одеяло. Я лёг позади неё. Её розовая пижама задралась, обнажая округлый живот. Тана морщилась во сне, её нос забавно двигался.
Я не мог не улыбнуться.
Когда я ощутил, как её мягкая попа прижимается к моему члену, то кровь вскипела от возбуждения. Вот сейчас она передо мной. Маленькая, беззащитная, с моим ребёнком внутри.
Я положил руку на её живот и замер. Мой сын двигался под моей ладонью, он был почти готов к встрече со мной. Я опустил взгляд на лицо Таны, а после на её оголившуюся грудь. Как можно испытывать такое острое желание и безграничную нежность одновременно?
