О талисманах "Города из воды и песка" - Каннингем
И вот, наконец, мы дошли до лучшего писателя современности, моего любимого писателя ныне и присно и вовеки веков - недаром 21-я глава называется "Пресвятой Майкл Каннингем", т.е. понимаете, да, насколько важную роль сыграл этот человек в становлении меня, как писателя, в формировании моего собственного стиля? Писатель, который оказал на меня самое большое влияние - МАЙКЛ, его святейшество, КАННИНГЕМ.
В 21-й главе я позволила себе поговорить с Майклом Каннингемом и сделать с ним фактически то же, что он сделал в «Часах» с книгой Вирджинии Вульф «Миссис Дэллоуэй» — это я вот про это: «Миссис Дэллоуэй сказала, что сама купит цветы», и как он всю дорогу играл с этой картиной покупки цветов, да и вообще обыгрывал эту книгу Вирджинии, помимо, конечно, ещё и самой жизни Вирджинии Вульф. Майкл Каннингем — мой любимый писатель, как я уже говорила, а Вирджиния Вульф — любимая писательница Каннингема. Так и закольцевалось.
К сожалению, несмотря на всю мою любовь к Майклу — а это действительно так, я люблю его всю сознательную жизнь, он мой писатель настолько «от и до», что, собственно, и добавить нечего — я так и не смогла полюбить Вирджинию Вульф, хотя читала — но она для меня слишком плотная и неспешная, а я люблю «на разрыв» и стремительно, но мб я просто до неё не доросла.
А Майкл пишет так, как именно я себя и чувствую. Он пишет так, как я вижу и понимаю у себя внутри. И если меня иногда с ним сравнивают, ну, типа каннингемовщина — то да — это прекрасно, я думаю. Я на него похожа. Чем-то — похожа. Восприятием действительности и переложением этого восприятия в книги. Уровнем чувствования, ну и стилем, мне думается, тоже. Майкл от литературы для меня то же самое, что и Квины от музыки — это всё первая любовь, которая не ржавеет. Нет, я уже много кого люблю и уважаю, и всё время появляется кто-то новый — но, первая любовь — это первая любовь, и она всегда — такая вот — яркая.
И ещё. Я уже рассказывала эту историю, кто-то знает, но неважно. Кто со мной не знаком — её не знают, конечно. С Каннингемом я виделась, немного общалась. Это было не помню в каком году, в 2014-м, кажется? Или 2013-м? Он тогда приезжал в Москву, когда промоутил книгу свою «Начинается ночь». Я подхожу к нему такая и начинаю петь дифирамбы, заливаюсь, значит, соловьём — что, вот, мол, он единственный мой любимый такой, что люблю его всего и полностью, что первым был его «Дом на краю света», мне тогда восемнадцать было, и потом понеслось: «Часы», «Плоть и кровь». Что я так же вижу и так же чувствую. И что он меня многому научил, как писателя. Ну и он такой слушал меня в офигении — у него аж лицо вытянулось. Я понимаю, что ему мб каждый день в любви признаются, но вот так, чтобы, типа — звезда моя путеводная, и пример с вас беру, и жизнь мне перевернули, и писать научили — наверное, всё же не каждый день говорят. И знаете, что он мне выдаёт в офигении своём? NO WAY! ГОВОРИТ МНЕ, МАЙКЛ КАННИНГЕМ! То есть — да быть этого не может, мол! И я такая — да, блин— НУ ПРАВДА ЖЕ ТАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Короче, пришлось ещё немного поубеждать. И он мне потом подписал книжку с блессингами, то есть с благословлением на собственное творчество — так и написал Blessings on your own writing! И ещё потом звёздочку нарисовал — милый мужик ужасно)) Ну и поулыбался мне, естественно, очень нежно и трепетно.
Ну и вот, где теперь я? Мы с ним рядышком на Сторител висим) Ну и работает благословение! Работает! А это значит что? Верно! Что скоро "Город из воды и песка" будет стоять на книжных полках) Может быть, снова рядышком с ненаглядным Каннингемом) Хотелось бы, чтобы он прочёл Город. Это было бы совсем чудесно)
Я обожаю, как он пишет обычные вещи так, что они кажутся созданием вечности. Первый раз я офигела от этого ещё в "Доме" том же. Он писал: "Он делает несколько шагов в направлении дороги, похожей сейчас на тусклое, расплывчатое пятно. Слышны пощелкивания и постанывания древесных лягушек. Семь сестер пульсируют над нашими головами — собранная в пучок маленькая звездная буря. Я иду за Джонатаном. Переходя дорогу, я вспоминаю, как когда-то давно бежал по кладбищу за своим братом, чтобы выпить за наше великое будущее. Джонатан продвигается вперед с торжественной, полуманиакальной целеустремленностью. Галактики взрываются над его головой, а он в одних трусах в горошек". И вы же понимаете, да? Что это признание в любви. В любви и вечности. Признание Бобби Джонатану - в вечной неугасимой любви. Как? Как так можно уметь писать, божеж мой!
Это гениально, конечно. Галактики взрываются у нас на головами, а он в одних трусах в горошек...
