Остатки нелюбви
Спонтанно написал совсем короткий рассказ, можно сказать, миниатюру. Впрочем, все притчи о беспечном бродяге Лао Дзы короткие.
Публикую отрывок. Дальше по ссылке:
Второй день впереди маячили снежные вершины Тянь-Шаня. Второй день Лао Дзы не видел ни одной живой души. Даже птицы куда-то исчезли. Запасы ненависти к самому себе он давно исчерпал и теперь брёл по грунтовой дороге, бормоча себе под нос, словно спасительную мантру, как он любит человечество, как он ему сочувствует. Очень хотелось пить. Ничтожные капли воды в алюминиевой фляжке давно закончились.
Впереди, насколько мог проникнуть в пространство взгляд, простиралась выжженная степь, в которой ничего не блестело, ни тебе речки, ни озерца. Если верить давно истрёпанному атласу автомобильных дорог СССР, то здесь должны простираться еловые леса и бегать шерстистые носороги, но ничего этого не было. Какое там носороги, даже насекомых не было, облаков, кстати, тоже. Бестолковое небо с недоумением взирало сверху на одинокого путника. Солнце куда-то запропастилось, вместо него белел белый бесполый свет. Небесную звезду тоже сделали среднего рода, но по-другому. Её желток можно было определить, как нечто настоящее, а здесь обыкновенные, ничем не примечательные фотоны неясной субстанции.
Снежные вершины Алатау, там, куда уходила извивающимися полоска грунтовой дороги, за два дня ничуть не приблизились. Лао шёл, шёл, а будто стоял на месте. Но вот, о чудо, из-за холма показалась огромная кибитка, почти дом, которую тащила четвёрка громадных битюгов, запряжённых цугом по двое. Когда приблизилась, Лао разглядел на облучке погонщика в чёрном цилиндре и фраке, из-под которого виднелась синяя косоворотка в мелкий цветочек, с длинным худым лицом, глаза закрывали необычные очки с узкой прорезью вместо стёкол. Рядом восседал полный коротышка в стоптанных башмаках, напяливший на себя кургузую душегрейку из овчины, схваченную по поясу армейским ремнём. Голову с чёрными волосами от солнца закрывал выцветший картуз с высокой тульей.
