Отступник

– Вот ты хоть иногда отдыхаешь, а? У нормальных людей есть такое понятие, как отпуск. Когда ты уже отучишься лезть в драку с тем, кто заведомо сильнее? Молчишь? Вот и молчи.
Откуда-то из темноты выплыло лицо Сорокина. Появилось и тут же исчезло.
Мэла качало на волнах. Он плыл по океану, окрашенному в красный, а злое солнце жгло и без того загоревший живот. Он хотел закрыться от него, заслонить ладонью глаза, но кроваво-красная вода все сильнее закручивалась вокруг, закрывала рот и уши, не давала вздохнуть, а солнце палило все сильнее, и он не мог увернуться от этого.
Когда он почти сошел с ума, захлебнувшись в красном океане, боль понемногу стала отступать.
– Дыши, дыши, сучара, – Мэл никогда не слышал, чтобы Феликс так выражался, – ты, сволочь придешь в себя, тебе придется прийти в себя! Ты объяснишь мне…
Живот, лицо, шея, левая рука… Похоже, падая, он сломал ее, иначе не могло быть настолько больно. Сделать вдох было нечеловечески трудно. С огромным усилием Мэл разлепил веки. Картинка смазывалась.
– Я тебя ненавижу, – Феликс отвернулся. Голос у него дрожал, – ты козел и урод. Конченный.
Мэл скосил глаза и увидел белое пятно наволочки. Простынь, укрывшая тело, не давала оценить всей прелести повреждений и сил заглядывать под нее не было. Феликс вышел из медблока и тут же вернулся вместе с Сорокиным и Ишхтаром.
– Я выставлю тебе счет, – Георгий смотрел бесстрастно, прямо в сломанную переносицу, – за услуги по спасению и доставку твоего тела в резервацию, также иные реанимационные мероприятия. Или нет, лучше я выставлю его Департаменту. Скажи лучше, ты видел его? Того, кто на тебя напал?