Пара слов о новой книге - герои романа (Станислав Лещинский)

Пять дней до старта...

Следующим историческим героем моей книги является Станислав Лещинский.

В моём повествовании он персонаж не второго и даже не третьего, а тридцать третьего плана и воочию появляется лишь раз, в самом начале книги. Так что вполне можно было бы и не утомлять читателей его жизнеописанием, но с этим человеком, вернее, с его ролью в истории Польши и России, связана основная сюжетная линия, поэтому я хочу немного рассказать и о нём.

Станислав Лещинский — личность очень интересная. Происходил сей пан из знатнейшего и древнейшего великопольского шляхетского рода. По гербам, принадлежавшим его предкам, вполне можно изучать историю польской геральдики. И был он ни больше, ни меньше — королём польским и великим князем литовским. Король без королевства.

В 1700 году Россия, Дания и Польша, которой правил курфюрст Саксонский и по совместительству польский “круль” Август Второй, начали войну со Швецией. Однако шведский король, Карл Двенадцатый, считавшийся в своё время военным гением, чуть ли не новым Александром Македонским, очень быстро объяснил зарвавшимся выскочкам, почём фунт лиха и золотник пороха… Разбив Петра под Нарвой, Карл преисполнился к противнику таким презрением, что даже не стал добивать окончательно, а переключился на его союзника и инициатора Северной войны, Августа Второго, казавшегося шведам более опасным противником.

Шведская армия вторглась в Польшу и нанесла Августу несколько крупных поражений. Тот бы вынужден отступить в Саксонию, после чего польский сейм под давлением Карла низложил Августа с “поста” короля Речи Посполитой, и летом 1704 года новым монархом был провозглашён ставленник Карла, Станислав Лещинский.

Как всегда случается в подобных случаях, часть шляхты поддержала нового правителя, но часть осталась верной прежнему королю, и в Польше начался раскол, приведший к гражданской войне. Два года спустя, окончательно расправившись с Августом, Карл Двенадцатый заставил того официально отречься от польского престола в пользу Лещинского.

Однако, увлёкшись решением польских проблем, Карл проморгал рост военных умений русской армии и в Полтавском сражении был на голову разгромлен. После чего Пётр водворил своего пострадавшего союзника назад на польский трон. Лещинский был вынужден бежать во Францию.

Бывшего, теперь уже, польского короля с чадами и домочадцами приняли в Париже ласково. Юный Людовик предоставил “венценосному брату” защиту и покровительство. А в 1725 году, когда дочь Лещинского, Мария, стала женой Людовика Пятнадцатого, королю-изгнаннику назначили неплохое содержание и отдали в пользование замок Шамбор на берегу Луары, в одном из живописнейших мест Франции.

Несколько лет отставной властитель вполне довольствовался своим положением, понимая, что могло быть и хуже, почитывал Плутарха и Цицирона, охотился на оленей и благодарил судьбу, однако в 1733 году в Варшаве умер его соперник, Август Второй, и Лещинский воспрял духом. Он тут же отправился в Польшу и предъявил права на престол.

Однако пан Лещинский в качестве польского короля никак не устраивал Россию, желавшую видеть на этой “должности” своего человека. Результатом противостояния интересов стала война за Польское наследство. Углубляться в подробности этого конфликта я не буду, скажу только, что в итоге Лещинский вновь оказался не у дел.

В моём романе на дворе 1731 год. Август Второй ещё жив, но уже болен, и сторонники Лещинского с нетерпением ждут его смерти. Российская сторона тоже не дремлет, русский посол в Польше, Карл Лёвенвольде, уже вовсю развернул в вышних кругах агитацию за своего “кандидата” — сына ныне действующего короля. Напомню, в Польше на тот момент в ходу достаточно редкий политический строй — выборная монархия, то есть, по смерти правящего короля, его преемником становится не сын или брат, а тот, кого выберет элекционный сейм, состоящий из представителей знатных шляхетских родов.

Анна Иоанновна пристально следит за положением дел в Польше, держит руку на пульсе, однако у сторонников Станислава Лещинского есть дерзый замысел, как поумерить пыл русской царицы, сделав так, что той станет не до Польши… И главным козырем в этой игре должна стать… цесаревна Елизавета!

***
Ну и традиционные нейросетевые шалости.

Портрет Станислава Лещинского кисти французского портретиста Жана Жирарде. Предположительно, 1750 года. Лещинскому на нём семьдесят три года. В моей истории он на двадцать лет моложе. Я пыталась втолковать это нейросети, но она не слишком поддалась на уговоры. На мой взгляд “мой” Лещинский получился староват для пятидесяти четырёх лет, но зато похож)))