Подборка: ЛЮБОВЬ ВО ФРЕНДЗОНЕ
Любовь нечаянно нагрянет, и дружбе враз придёт конец!
Это про игру в одни ворота, дорогие мои! Один любит, вторая дружит. Или наоборот.
Сегодняшняя подборка книг тем или иным образом касается этой темы.
Денис молчал и это начинало выводить из себя. Он мне друг, а не мамочка! Когда это парень успел заделаться в личную няньку?
– Але, Денис! – встала напротив и уперлась руками в бока. И плевать, пусть ветер обдувает со всех сторон.
– Ника, не выводи, – поднял на меня потемневший взгляд. – Мне не нравится, что ты даешь собой пользоваться.
Мне как под дых дали. Жестко и больно. Весь веселый настрой и расслабление улетучились. Я реально начинаю на него злиться.
– Ты туда же? – спросила, смерив друга сощуренным взглядом. – Кто тебе дал право решать за меня?
***
– Я заберу тебя у него. – резко надвинулся и шумно втянув воздух у моей шеи, легонько надавив на шею, заставил приподнять лицо выше. Смотреть на него. В его глаза кофейного цвета. Странно, я думала, они у него чёрные...
– У кого из них? – усмехаюсь в ответ. – Я покидаю твой дом. И не смей даже близко подходить ко мне!
Адам опешил, явно не ожидая, что после того, как ответила на поцелуй буду говорить ему такое. Этот поцелуй я не забуду, но и позволить снова играть со мной не могу.
– Я вам что переходящее знамя? – шаг назад и чувствую между нами волну холодного воздуха.
– Она моя жена! – пророкотал совсем рядом ледяной голос Давида, от которого мурашки страха поползли по телу.
– Фиктивная. – выплюнул Адам. – И ты не сможешь её больше удерживать. Я заберу её.
– Не посмеешь! – закатывая рукава, двинулся в нашу сторону Давид, я в страхе держалась за плед на груди, Адам, усмехаясь, тоже стал закатывать рукава рубашки.
Пусть хоть поубивают друг друга, развернулась, чтобы уйти в комнату Демида, откуда меня вытащил силком Адам, как услышала за спиной полную тишину и слишком поздно осознала, что прикрывала я все свои стратегические места спереди, а сзади - нет.
***
— Саш, я не знаю что сказать, — робко на него смотрю и вижу, как каменеет его лицо. Парень отшатывается, нервно сглатывает, заламывая пальцы.
— Если честно, не такой реакции я ждал, — горько ухмыляется, уголки губ печально ползут вниз.
— А чего ты ждал? Чего? Господи, мы с тобой дружим уйму лет. У меня даже мысли не было, что я интересую тебя как девушка. — потираю лицо руками и тяжело вздыхаю. Смотрю себе под ноги. — Как давно? Как давно это началось? Когда ты перестал видеть во мне подругу?
— Такое сложно определить точно. Походу, давно. — шумно сглатывает, потирая виски. — Но окончательно я понял на выпускном. Что меня к тебе тянет совсем не как к другу. И очень сильно. Ты была тогда такая красивая, просто нереальная. — он мечтательно улыбается, а я сглатываю горький комок. Как же так?
— Почему молчал, Саш? — вскакиваю с кресла, не в силах сдержать эмоции.
— Я запутался, — пожимает плечами, тоскливо смотря в стену. — Не знал как лучше подступиться к тебе. Как объяснить, что мои чувства изменились. Боялся, что посмеешься и откажешь. Да и сам хотел убедиться для начала, что это не просто мимолетное влечение. Я дорожил нашей дружбой, Ян. Не хотел ее ломать зазря.
***
Василий, заметив лежащий на кресле свернутый клетчатый плед, взял его и накрыл лежащую без движения девушку. Затем снова покачал головой и, выключив везде свет, тихо вышел на лестничную площадку, не забыв захлопнуть дверь.
- Вот тебе и Рита-Маргарита! – задумчиво произнес он.
Василию эта девушка нравилась еще с тех самых пор, когда они – подростки – учились в одной школе. Но за все годы он так и не решился открыть ей свое сердце, маскируя чувства за вечными шуточками и прибауточками, создавая в глазах подруг образ этакого рубахи-парня, вечного весельчака. Наверное, поэтому она и не догадывалась о том, что парень, которого считала соседом, давним приятелем, смотрит на неё совсем не по-дружески.
***
Господи! Что творит со мной этот мужчина! Как я хочу видеть человека, от которого пульс учащается, вдруг начинает сбиваться дыхание, так что еле сдерживаю его, ладони увлажняются тут же, а он, взяв мою дрожащую руку в свою горячую большую, предлагает,
- Коснись меня, Габри! – и прикладывает… к своей голове. И я умираю от этого касания! Реально умираю, хочется разом рыдать и смеяться от избытка странных чувств, которым нет названия,
- Ты сбрил волосы?! – получается сдавленным шёпотом, иначе вырвется наружу весь шквал безумия, которое меня захватило только от этой невинной близости.
Под пальцами абсолютно гладкий череп, тёплый и беззащитный, хотя накануне они утопали в густых довольно длинных волосах. Трудно представить, как демон выглядит без них, но почему-то уверена, что он красив даже так и настолько харизматичен, что подобная мелочь вообще не может его испортить.
А ещё до обморока не хочется убирать руку. Маюсь от желания коснуться губами кожи, вобрать посильнее ноздрями мужской запах, который дурманит даже на расстоянии, обхватить его голову и прижать к груди, согреть эту обнажённость, на которую он решился из-за меня.
***
Три года назад у нее похитили сына, когда она шла из роддома. Да нет, не бандиты и разбойники, а кто-то очень хитрый и ловкий. Напоили ее снотворным, и она ничего не помнит. Просить помощи у отца ребенка она не будет, он не знает про него. На одной вечеринки потеряла контроль над собой и вот результат. Она любит своего сыночка и будет искать его, даже если на это потребуется вся ее жизнь.
***
Я чувствовала у уха его дыхание, а спиной — биение сердца. Внутри меня зарождалось странное ощущение, которого я никогда не испытывала, когда Адам был рядом. Я слегка качнула головой, стряхивая непрошенные мысли, и сосредоточилась на закате.
Мы просидели молча около сорока минут. Когда небо стало светло-голубым с оранжевым, Адам вздохнул.
— Теперь это мое новое любимое место.
От его тихого низкого голоса в ухе я почувствовала как приподнялись волоски на затылке, и кожа покрылась мурашками. От Адама, как всегда, приятно пахло, и его теплое тело укрывало мое. Я закрыла глаза и подумала о том, что хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.
— И мое, — прошептала я, когда осознала, что ничего не ответила.
***
– Лирэн, думаю, нам надо поговорить, – тяжело вздохнула я.
Воздух между нами загустел, а меня, как часто случалось в минуты сильного волнения, начало мелко потряхивать, от плеч к запястьям пополз холод, вызывая острое желание завернуться в тёплую шаль.
– Давай поговорим, – кивнул Рене.
Акцент в его голосе проступил ярче.
Я повернулась на звук жалобно скрипнувшего кресла: вельвинд намертво вцепился в подлокотники, до побелевших костяшек. Как всё непросто-то.
– Ты стал мне родным, но…наверное, не так, как хотел бы. Ты моя единственная компания и отдушина в этом унылом месте, ты…
– В сочетании с твоим нарочито ласковым тоном и твоим лицом это звучит как оскорбление, – нервно усмехнулся Рене.
– Нет! Нисколько! Но…ты мне как брат. Близкий друг, которому я могу доверить самую страшную тайну и знаю, что…
– Замолчи.
Подлокотники скрипнули ещё жалобнее, и тут только я заметила, что полуптичьи загнутые когти частично вошли в обивку и вспороли её. За окном быстро собирались чёрные, разбухшие от воды тучи.
– Я не могу, Рене, – беспомощно развела руками я. – Я не слепая, и ты… прости меня, я не могу ответить тебе так, как ты ждёшь.
–Понятно, – Рене выдернул матово поблёскивающие ногти-когти из обивки, оставив тонкие порезы в ткани. – Я никогда не стану тебе братом, лиро. Ни братом, ни другом.
***
Приятного чтения и хорошего дня, мои дороги!
