Полный текст интервью Ольги Погодиной с Борисом Толчинским 2

- продолжение; начало в предыдущем посте.

=====

– Писатель так или иначе находит круг единомышленников, участвует в премиях и конференциях. С каким литературным сообществом Вам по пути – с историками, фантастами, сочинителями фанфикшен или, возможно, политическими публицистами?

Со всеми, кого Вы перечислили, и не только с ними. Вы знаете, весной прошлого года я впервые после многолетнего перерыва оказался в Москве, там в течение двух недель встречался с очень разными людьми из всех этих сообществ. А потом ещё был в длительной поездке осенью, в Москве и Петербурге. Всего не меньше полусотни встреч. И на каждой такой встрече находились интереснейшие темы для общения! В этом не моя заслуга, а специфика труда моей жизни: какими-то своими гранями «Божественный мир» затрагивает самые многообразные области реальности. Кому-то интересен именно Египет или Рим, кто-то профессионально занимается политикой, историей, фантастикой, другим важно разобрать по винтику устройство АИ-вселенной, иным, наоборот, хочется больше узнать людей, и так далее. Я чувствовал себя вполне комфортно на каждой из этих встреч, и мои симпатии, моя поддержка на стороне всех, кто занимается полезным делом творчества и просвещения.

Понимаете, проблема ведь не в том, с кем по пути мне. Проблема в том, кому по пути со мной, кто поддержит меня и мой труд. С этим, не скрою, огромные сложности. Когда первые книги цикла только появились (1999), их прочли, хорошо встретили и сразу номинировали на разные премии. Я даже об этом не знал! Узнавал потом, случайно, много лет спустя.

Но это оказались мои первые и последние номинации. Когда книги прочли внимательнее и разобрались, что они такое – или же, напротив, когда решили, что такой литературы у нас быть вовсе не должно – началась полоса обструкции. Она продолжается и поныне. Обструкцию не склонны признавать, но факты говорят за себя. Сообщества, которых Вы упомянули, делают вид, что таких книг и их автора в природе нет, не существуют. Борис Толчинский и «Божественный мир» превратились в фигуры умолчания. За двадцать с лишним лет – ни единой профессиональной рецензии. Да что там рецензии – ни малейшего упоминания в газетах и журналах. Отзывы – только от читателей; но даже количество и качество этих отзывов никого не смущает, они игнорируются, и обструкция продолжается. Это наше интервью – первое и единственное.

Красноречивый пример: все мои собеседники в Москве и Питере знали обо мне и моей работе либо потому, что помнили книги ещё с 90-х, когда они издавались массовыми тиражами, либо потому, что познакомились со мной в сети. И всё! Больше узнать было неоткуда, других источников информации о моих работах просто нет. Или сведения в интернете недостоверные, в лучшем случае копипасты устаревших материалов. Читатели находят книги сами или по наводке автора.

Но автор «Божественного мира» не может быть знаком со всеми своими читателями. Мои книги адресуются широкой аудитории и, соответственно, нуждаются в широкой выборке читателей. Чтобы полюбить эти книги или же, напротив, возненавидеть, нужно, для начала, знать об их существовании, понимать, что это такое, кому и зачем нужно. И вот с этим колоссальная проблема все 20+ минувших лет, а особенно теперь, после выхода новых книг 2020 года. Если прежде обструкция была тихой и ползучей, почти незаметной, её пытались как-то оправдать тем, что «новых книг нет» (хотя они были!), то теперь, когда книги точно есть, и книги новые, они перед глазами, они во всех интернет-магазинах – эта обструкция сделалась тотальной и демонстративной, тем более нелепой оттого, что никакие разумные причины для неё не просматриваются.

Я бы ещё понял, если бы автор был асоциальным типом, скандалистом, экстремистом, писал что-то откровенно маргинальное, полностью оторванное от реальности, демонстрировал враждебность всем сообществам, приличиям, обычаям. В подобном случае обструкция, наверное, уместна. Но здесь всё с точностью до наоборот! Обструкцией моих работ занимаются как раз те люди, которых я поддерживаю всей душой, со многими знаком ещё с времён ФИДО (любительской сети, где общались энтузиасты до эпохи интернета), ценю и уважаю их работу. Между нами нет неразрешимых противоречий, мы вместе делаем одно большое дело, и каждый его делает по-своему. Я не гонюсь за славой лично для себя, но мне принципиально важно, чтобы «Божественный мир» перестал быть фигурой умолчания, а его потенциальные читатели получали актуальную и достоверную информацию о моих работах. Позвольте, наконец, самим читателям решать, нужно им такое или нет!

И знаете, что любопытно? Среди людей, устроивших эту нелепую обструкцию, большинство исповедует либеральные взгляды, негативно относится к СССР и его порядкам. Особенно не нравится советская цензура. Действительно, Главлит – совсем не то, чем мы гордимся, говоря о временах СССР. Но даже в Советском Союзе, при всей идеологической цензуре тех времён, настолько тотальной обструкции не было. Если писателя не жаловали в «Октябре» у Кочетова, он мог быть принят в «Новом мире», у Твардовского, и наоборот. В конечном счёте не цензоры, редакторы и критики, а сами читатели решали, за кем правда жизни и искусства.

Сейчас же мы имеем сеть взаимосвязанных изданий, переплетённых, как грибница, в ней часто действуют одни и те же люди и тусовки. Идеологических различий между ними нет, а есть огромное желание, как выразился мой намного более компетентный в этом мире коллега, «удерживать свою поляну» и никого «постороннего», тем более с масштабными, амбициозными проектами, на эти «поляны» не пускать. Так обструкция, начатая кем-то одним, подхватывается всеми. Даже не столько по умыслу, сколько по инерции: если о таком-то авторе никто не пишет и не говорит, то и мы не будет, нам это зачем? А поток авторов велик, разбираться, за кем правда, некогда и нет особого желания. И люди, всем естеством своим ненавидящие цензуру прежнего режима, сами становятся такими цензорами, что советский Главлит отдыхает. Злая ирония ситуации в том, что судьбу моих книг решают люди, которые по своему образованию и воспитанию, занятиям и увлечениям страшно далеки от тем «Божественного мира». Такие темы им чужды, как чужд сам автор. А то, что автор не сдаётся и свой труд не предаёт, лишь усугубляет неприятие.

Отчасти, впрочем, я могу эту обструкцию понять. При всём, по большей части, ритуальном, нытье о «книжном кризисе», существующее положение устраивает всех, кто варится в этом котле годами (и уже десятилетиями). И даже если не устраивает – они привыкли, притерпелись, не готовы ничего менять. Считают себя гуру не только в том, в чём действительно разбираются, но вообще во всём, с чем сталкиваются. И как за эти годы и десятилетия замылился их взгляд, не замечают. Как изменился мир, какие появились новые читатели и почему, куда уходят старые – тем более не замечают. Не хотят задумываться над реальными причинами проблем и обсуждать их. А когда всё-таки пытаются обсуждать, то сами друг друга не слышат. Отучились разговаривать всерьёз, вот и не слышат. Печальное зрелище!

Главные же причины книжного кризиса в том, что литература (фантастика как наиболее близкий мне её сегмент), вместо того чтобы открываться новому стремительному миру, всё более закукливается, уходит в себя, прячется от мира в башнях из слоновой кости. Отсюда и магизм, и эскапизм, и инфантилизм. Отсюда все наивные, нелепые попытки отгородиться от всего, что ну никак не умещается в привычные «форматы». Отсюда и обструкция книг и авторов, которые приходят в литературу с принципиально иными задачами: не прятаться в ней от проблем реального мира, а с её помощью эти проблемы решать.

Я сознаю, что «Божественный мир» – это вызов. Принять его – значит признать, что и у нас в России способны создавать масштабные, реалистичные альтернативные миры. Принять его – значит признать, что может быть иная фантастика (а она у нас почти вся уже детская, подростковая и/или эскапистская, для взрослых, не желающих взрослеть). Принять этот вызов – также значит признать, что автор с подобным проектом способен «вылупиться», словно чёрт из табакерки, и помимо всех конвентов, мастер-классов и тусовок, просто потому, что так сложилась жизнь. И вот это последнее, признать, «как что-то такого масштаба прошло мимо нас», сложнее всего. Я знаю это не только по собственному разумению, но и из первых уст, от весьма авторитетного в русской фантастике человека, единственной претензией которого к «Божественному миру» и его автору было: «Почему же вы не сделали всё это через нас!».

Ещё раз: потому что так сложилась жизнь, у всех она складывается по-разному. К одним и тем же горизонтам ведут разные пути. Нет ни какой-либо гордыни, ни особенного умысла в том, что я пошёл своим путём. Он ничем не хуже и не лучше всех других. Лион Фейхтвангер и Иван Ефремов, также избравшие собственный путь, неоднократно подвергались обструкции, их подчас не понимали и не принимали коллеги и соотечественники, но это не мешало им создавать книги, которые так много значат для читателей. Их пример внушает оптимизм, и для меня огромная честь, когда мой «Божественный мир» сравнивают с их книгами.

– Вы не считаете, что с тех времён слишком многое изменилось в обществе и в литературе?

Безусловно. У нас настолько упала, даже не упала – обвалилась! – значимость писательского труда по сравнению с временами Фейхтвангера и Ефремова, что образовалась пропасть между людьми, для которых писательство стало родом частного предпринимательства, и теми, для кого оно сохраняет изначальный смысл. Первые пекут книжки словно пирожки, неотличимые один от другого, и точно так же, как пирожки, скармливают потребителю. Лет десять назад я встретил в «Живом журнале» коллегу, который не помнил имена героев собственной книги и не мог даже сказать, о чём она. И разве он такой один? Но если для самих авторов все книжки на одно лицо, то для их читателей тем более!

И такие авторы, и их читатели, как правило, не в состоянии понять, как какая-то книга, или цикл книг, может иметь своё лицо и собственную биографию, и оставаться для писателя делом всей жизни. Хотя в истории мы тьму примеров слышим подобных книг и книжных циклов, – собственно, их и сберегает в памяти читателей история, – это никак не укладывается в писательство как бизнес-модель. Соответственно, писатели-бизнесмены воспринимают писателей классической формации даже не как коллег с иными взглядами, подходами и пр., а как нелепых чудиков, которые растрачивают силы-время-деньги зря и которых нужно или перевоспитывать, или, если уж они чересчур упёртые, то отсекать и игнорировать как социально чуждый элемент.

Я полагаю, эта пропасть будет только расширяться. Создателей и потребителей книг-пирожков становится всё больше. Они размножаются почкованием, плодя под себя новые ниши, площадки и даже жанры, такие как LitRPG, книги-игры.

Но, и это очень важно понимать, в информационном веке писатели классической формации вовсе не обречены на обструкцию и прозябание. Наше спасение – не в государстве: книги для сегодняшнего государства, в отличие от нефти, газа, телевидения, интернета, даже шоу-бизнеса, значит слишком мало. Спасение в самих читателях: новых, ищущих познания, и хорошо забытых старых, ушедших за познанием в Non/Fiction, документальную прозу, или вовсе переставших читать, так как чтение в их глазах утратило свои смыслы. Необходимо эти смыслы возрождать, перепрошивать до новых требований века.

Я двадцать лет не устаю повторять: в современном мире, полном бесконечных развлечений, книга не должна становиться лишь одним из них! Это её губит. Как развлечение, как жвачка для мозгов, книга не выдерживает конкуренции с модными гаджетами, играми, сериалами, комиксами, кино и интернетом. Любое опрощение и опошление, обрушение планки качества – гибельно для книги! Она способна выиграть в нашем веке только за счёт собственной ценности как интеллектуального продукта. Книга должна быть пищей для ума и предлагать думающему читателю то, что ему важно и полезно, содержательные альтернативы развлечениям. Как видите, и тут мы вновь пришли к альтернативам.

– Назовите три весомые причины, по которым необходимо прочесть «Божественный мир»?

Полагаю, после нашей беседы эти причины очевидны. Читать «Божественный мир» определённо стоит, если вы:

– хотите разобраться, чем «дышит» история и как работает политика; что такое власть, как она раскрывает лучшее и худшее в людях; какой бывает любовь между мужчинами и женщинами разных культур; что несёт с собой любовь к свободе; и чем порой приходится платить за любовь и свободу;

– не удовлетворены окружающим миром, пытаетесь понять, как и почему он таким получился и куда теперь катится, имеете трудные вопросы к истории и надеетесь спросить с неё ответы;

– ищете альтернативы тому, что было, и тому, что есть; хотите разобраться, на чьей стороне правда, и выбрать свою сторону.

Иными словами, если вы находитесь в поиске чего-то нового, оригинального и необыкновенного, но вместе с тем знакомого, надёжного, на что можно опереться – в «Божественном мире» всё это найдёте. Получите ответы на свои вопросы, и ещё больше вопросов родится. А также, я надеюсь, получите удовольствие от мира и рассказанной в книгах истории.

[1] https://boristolchinsky.ru/alternatives/.

[2] Подробнее о том, как это всё происходило, см. таймлайн-реконструкцию альтернативной истории «Божественного мира» на https://boristolchinsky.ru/info/timeline/.