Последние часы скидки на горячую историю о запретной страсти

Руки уже скользят по напряженным мужским плечам, задевая кончиками пальцев заднюю поверхность шеи. Его дорогой аромат в оковах сигаретного дыма обостряет мои ощущения до предела. Разум плавится, и я позволяю себе устроиться поудобней, едва скрывая переживания. Но я не могу не испытывать их, потому что этот мужчина умеет по-особому околдовывать одной только энергетикой, с голодным видом сканируя и изучая каждое мое движение. Любую мою провокацию может обернуть против меня же самой.

Не отводя нечитаемого взгляда, Рафаэль подносит (цензура) к моим губам, полностью сосредотачиваясь лишь на них. Секунда, и я принимаю ее, слыша хриплый стон дьявола, одновременно обжигаясь о разгоряченный фильтр. Господи... внизу живота словно рассыпали чан с горящими углями, а хоровод беспокойных искр долетает доверху и заполняет жгучим теплом мою грудь. Возбуждение растекается по венам так же медленно, как я наполняю рот горьким дымом, после чего нарочно приближаюсь к его лицу и замираю в миллиметре от желанного объекта. Дыхание Рафаэля становится глубоким и тяжелым, и я окончательно сбиваю его, выпустив струю дыма прямо ему в губы.

Проглотив все до последней капли, он выдыхает остатки в воздух, грубо сминает мои ягодицы и вдавливает в себя, пока у меня не вырывается жалобный стон. 

— О боже. 

— Ты пьяна и завтра будешь жалеть об этом.

— Мы редко имеем власть над собой, когда чего-то хотим. Кто знает, может, и буду жалеть. А возможно, буду... желать еще, — шепчу я, языком дотрагиваясь до сомкнутых губ дьявола, отчего кончик в тот же миг охватывает пламенем. — Я как-то упустила, когда ты стал таким благородным?

Издав мучительный стон, он ударяется затылком о подголовник.

— Прекрати. Я не камень, детка. И терпеть твои выходки уже не хватает никакой выдержки.

Меня даже забавляет поведение Рафаэля, и я не упускаю возможности подразнить его, потому что сейчас последнее, что мне от него нужно — это благородство. Я переступила ту грань, когда оно было уместно, и сейчас хочу этого мужчину. И я не сомневаюсь, что получу свое.

— Мне кажется, в одном месте ты сейчас достаточно камен... ах!

Срываюсь на стон, когда убеждаюсь в своей правоте, проскользнув рукой между нами и почувствовав (цензура). Опьяненный и без того разум окончательно растекается теплой лужицей, но внезапно Росси убирает от себя мою руку, вынуждая ощутить укол разочарования.

— Я не хочу, чтобы завтра ты возненавидела меня еще больше.

— Я уже тебя ненавижу, так что сделай это прямо сейчас!

Рафаэль нервно проводит языком по зубам.

— Считаю до трех. Не прекратишь, я за себя не отвечаю.

В подтверждение своих слов дьявол отвешивает мне по заднице жесткий шлепок, заставляя дернуться так, что в итоге я упираюсь ладонями ему в плечи.

— Раз, — хрипло срывается с его губ, в то время, как я начинаю скользить пальчиками по твердым мышцам его груди, что сейчас отчетливо выпирают сквозь обтягивающую водолазку. 

— Два-а, — протягиваю вместо него, а мои пальцы, забравшись под кофту, уже исследуют четкий рельеф его пресса. Мне даже приходится слегка сжать бедра, насколько это позволяет поза наездницы, чтобы не начать тереться об него. Сталкиваю нас лбами и облизываю пересохшие губы. — Живи со мной, Рафаэль. Живи сейчас. Прошу, я хочу почувствовать тебя. — Снова оставляю на его губах дразнящий поцелуй, но Росси не отвечает мне взаимностью.

— Глупое создание, — испустив хриплый вздох, осуждающе качает головой, — что ты со мной делаешь?

Еще несколько секунд я смотрю на лицо Рафаэля без тени улыбки и какого-либо шанса на нее, но потом просто пересаживаюсь на его коленях лицом к лобовому стеклу. 

— Увези меня отсюда, Рафаэль. — Откидываюсь на него спиной, ощущая, с какой значительной амплитудой колышется его грудь. — Я хочу почувствовать себя прежней Солой. Хотя бы на одну ночь. Твоей беззаботной Солой.

— Ты всегда будешь моей.

Утыкаюсь носом в жилистую шею Росси, наслаждаясь нашим мимолетным спокойствием. Но вскоре вся кожа начинает покрываться всполохами от жара, искрящего между наших тел, запуская внутри непреодолимое желание ощутить его вкус. Я медленно высовываю язык и провожу им вдоль шеи, переходя на нежные прикосновения губ. Господи... От нахлынувшего удовольствия мои глаза закатываются, когда Рафаэль сам срывается на утробный рык и сжимает руками мою талию. Его терпкая сладость и запах будоражат, пробирают до самых мурашек. И в ответ я неосознанно начинаю (цензура).

— Ты невыносимая женщина, — рычит он мне в щеку, нарочно проводя по ней зубами.

Уголки моих губ слегка поднимаются вверх:

— Глупая. Пьяная. Невыносимая. Ты сегодня щедр на комплименты, — Завожу руки назад и запускаю дрожащие от нетерпения пальцы в копну его волос. — У меня больше нет сил идти против тебя, — шепчу ему на ухо и скольжу по мочке языком.