Последний день скидки

Добрый день, дорогие читатели! Поздравляю всех с Хэллоуином! Сегодня последний день скидки в честь Хэллоуина на сборник хоррора "Бойся"

Успевайте купить и погрузиться в мир кошмаров:

Тамара вдруг склонилась ко мне, взяла меня за руки и заговорила – быстро, обрывисто. Так говорят, когда в порыве искренности рассказывают то, что в чём бы никогда не признались.

– Знаешь, почему я здесь? Я здесь спасаюсь. Не могу вернуться назад. Не могу!.. Мы столько копили на эту квартиру, горбатились, как рабы, в стоптанных ботинках по нескольку лет ходили… Когда Костик родился, я такая счастливая была, думала, за что мне такое счастье?.. Борька такую детскую отгрохал, как в кино, ты бы видела. Даже звукоизоляцию замутил! Из кладовки шкаф сделал, я туда пелёнки, памперсы складывала… Костик плакал ночами, так плакал. Стоишь у кроватки – спит, как ангел. А только сама упадёшь спать – и кричит, и кричит… И ты знаешь, это Борька предложил по очереди дежурить. Его идея была. Я уже на ногах тогда не стояла, так устала. А утром проснулась. А Борька кричит. Я к кроватке подошла. А Костик уже синий весь… Синий! И рот зашит. А Борька: «Я на секунду глаза закрыл!» Оправдывается, значит.

– Тома... – я сжала её пальцы, не зная, что сказать. Только разве этим поможешь?

Но она меня будто и не услышала.

– Следователи приходили, допрашивали. Педиатр потом что-то говорила про синдром внезапной детской смерти, что-то про апноэ. Не им же было детский гробик в могилу опускать… Ну и спустя какое-то время мы с Борькой в это поверили… Сонечка родилась крупная, весёлая. Мы её и покрестили сразу. Просто так ни разу не заплакала. В годик уже говорить начала. Борька-то слова переспрашивал, а я сразу всё понимала. И когда я её укладывала спать в той же кроватке, где Костик спал, она заплакала. Пальцем показывает в сторону кладовки и хнычет: «дядя», «дядя»…

– А ты?

– Я дверцы открыла, а там ничего. Полки с пелёнками. Только вот знаешь, Светка, запах… – она сглотнула. – Будто кошка сдохла, такая вонь! А я ведь стирала день-через день! И перебирала, чуть что, по…

– Тома… это тяжело. Очень тяжело. Такой ужас пережить…

Она отпустила мои руки:

– Ужас был потом. В ту ночь осталась я. Я Борьке больше не доверяла.