Недавно поговорила с подругой, под теплым крылышком которой растут три замечательных сына. Однако один из них очень беспокоит её – у мальчика дислексия. Мне пришлось поделиться с ней собственными секретами, о которых я предпочитаю не особенно шуметь на публике.
Итак, не могу сказать, что я этим очень горжусь, но я не могла читать аж до самого окончания школы. Я не шучу! Я не могла читать! А если и читала, то строго по линейке и вслух. Это очень утомляло... Буквы в моих глазах сами собой переставлялись с места на место, а строки перескакивали без всякой надобности! Более того, я писала с ошибками, будучи уверенной в том, что ошибок не допустила... Несмотря на то, что я училась в весьма престижном Художественном лицее при Академии Художеств, я приобрела славу тупицы. Только потому, что я была отличницей в изобразительном направлении, учителя со скрипом в зубах натягивали общеобразовательные оценки на тройку. Увы, даже моя мать, которая в раннем детстве ещё подмечала, что у меня хорошая зрительная память и склонность к сочинительству (вернее к «правдоподобному вранью»), постепенно начала уверяться в том, что я дебил и недоучка. Она коптела для меня над сочинениями по литературе, но к 16 годам, когда моя «умственная отсталость» стала очевидной, она опустила руки... Кстати, вплоть до 18-ти лет я свято верила в правдоподобность заявлений моих учителей и соклассников. Не всех, конечно... Увы, тогда даже не существовало такого понятия как дислексия или детские расстройства. Только годам к 20-ти я пришла к заключению, что я очень даже умный человек, но со мной всё же что-то не так. И вот тогда-то я всерьёз взялась за самообразование. Это стоило мне невероятных усилий и дьявольской изобретательности! Первое что я сделала, это заставила себя учить иностранные языки. Вы можете сказать что это невероятно! Как можно браться за подобное если на русском-то не способна читать? А вот и нет. Ведь, например, люди страдающие заиканием... прекрасно поют... Это была целая эпопея достойная романа, но скажу одно: я самостоятельно выучила английский за 6 месяцев, а испанский за 4. Следующими на очереди были языки программирования (PHP, Java, etc.), и компьютерная графика. Пишу, рисую, много читаю, занимаюсь фехтованием и менеджментом. Сейчас, я могу назвать себя вполне образованным человеком, хотя дислексия до сих пор является моим верным спутником. Так что милые мамашки, не расстраиваетесь, но верьте: ваш ребенок не глуп, а может быть просто гений...
Рак.
Если дислексия отразилась на моих способностях самым неожиданно развивающим образом, а именно, не имея возможности читать, я искусно придумывала «неизвестные книги» и выдавала их за прочитанные мною, то эффект от онкологического лечения не был сюрпризом. Всем известно к чему это приводит – потеря памяти, зрения и работы, появляются некоторые физические и, увы, мало привлекательные психологические изменения: искажается мир или, вернее, его восприятие... Об этом много написано! Но что тогда насчет заголовка данной статьи? Это моя не придуманная история и я надеюсь она поможет кому-нибудь из читателей. Да, была депрессия. Тяжелая. Но, здесь мне помог муж. Можно сказать, болезнь открыла мне его с совершенно иной стороны. Но до того, как вы воскликните «а ну тогда ясно... вам просто повезло!» сразу даю вам знать: наши отношения строились трудно, далеко не через любовь, но через понимание того, что мы нужны друг другу. Дело в том, что мы встретились в Перу и можно сказать зацепились волей случая. До сих пор не могу понять как и в чем, но мы искали пути к друг другу, строили их ежедневно, работали и поддерживали друг друга в трудные для нас времена. А их было достаточно, и к тому времени, когда я узнала о болезни, мы уже слились воедино... как одно единое целое. То есть я уже не была отдельной личностью – больной и совершенно очевидно бесполезной в экономическом и житейском плане мужу. Я была его половинкой, а он – моей. Здесь следует заметить, что онкологическая болезнь - это не только тяжелое испытание для тех, кто попал в её липкие объятия, но и для тех, кто рядом с больным. Дело в том, что недуг и его лечение разрывают связь с самим собой. Исчезает обычная терпимость к звукам и словам, подкрадывается вечная сонливость, одолевает плохая память, неотступной становится боль... всё это, словно изощренная пытка, разрушают личность. Становится либо всё равно, либо панически страшно. Мой муж, Вольтер Варгас, работал за нас двоих, ужасно уставал, но приходя домой находил не любящую жену, а спящего монстра, как в физическом, так и в психологическом отношении. Но ему надо было «это» разбудить, накормить... Помню, как он смотрел на меня (страшную, замкнутую в себе личность) и повторял: «это всё временно, ведь ты замечательная, умная, самая, самая... а это – ерунда, это пройдет». Когда первый шок прошел, единственное о чем я стала думать это о том, что я не успела сделать в своей жизни? Именно тогда я и взялась за первый роман. За «Cave Canem, или Осторожно злая собака». Конечно, до неё были стихи и рассказы... но целая книга?! Одолеть такое (детектив и мистика в одном флаконе) непросто даже для совершенно здорового человека. Представьте себе, что вы, после прочтения 10-ти страниц текста, напрочь забываете о том, что было написано на первых девяти. Мне приходилось рисовать схемы, вставлять подсказки будто готовясь выплыть из сна, который надо было сразу вспомнить и в подробностях записать! Почему я рассказываю обо всем об этом? Видите ли, мне кажется, что испытание болезнью и личных взаимоотношений в таких условиях сделало меня зрелым человеком. Ведь, есть авторы которые пишут из обиды или несовершенства, пытаясь создать в своих книгах мир, который компенсирует все их недостатки. В них они не помогают читателям преодолеть трудности, но перекладывают свои страхи, болезненные мечты, наивные суждения и порой, ненависть, на тех, кто доверяет их тексту. Проще говоря, это взрослые люди, которые не вышли из детства. Я, конечно, не настаиваю на том, чтобы писатели проходили через мрачные коридоры смерти для понимания ценности жизни, но прежде чем жаловаться в своих книгах или блогах на всех и всё, следует думать о том, что всё что обрушивается на вашу голову - это испытания приготовленные для вас лично... не во зло, а для самосовершенствования, для возмужания и осмысления быстротечности жизни. Чтобы писать не о её «несправедливости» а о том, что вы сами ответственны за её течение. Прошло три года. Я до сих пор на лечении. Но я уверенна в себе и в спутнике своей жизни. Может это досталось нам с невероятными потерями, но поверьте мне, я ни о чем не жалею, я рада жизни и её испытаниям и я думаю, что писать книги – мой самый замечательный вклад в укрепление духа тех, кому приходится идти тем же путем!
