Пустой мир - новый постапокалипсис

Небольшая история книги "Песчинка" или как однотомник превратился в серию "Пустой мир"

Первая книга серии, и пока единственная, стала "Песчинка". Я планировала однотомник. Писать постапокалипсис, хоть и без зомби, очень тяжело. Пока книга была в процессе, её активно читали, а в финале потребовали продолжения. Я противилась, мол, какое продолжение может быть после того финала? В общем, сопротивлялась, пока в голову не стукнула идея...

"Песчинка" - это Селена. Повествование от её имени. Её взгляд на катастрофу и т.д и т.п. Но есть ведь и другие люди! Давайте покрутим наш шар и посмотрим, как эту катастрофу видели другие герои, о чем думали в ситуациях, в которых известны лишь мысли Селены. Ну, и там можно вырулить в продолжение после финала "Песчинки", плавно и ненавязчиво. 

Сейчас в разгаре написания (в стол) книга "Мёртвая петля", где главным объектом станет Кенни ( кто читал, тот знает, кто он). Первая половина - это его жизнь до пандемии, во время, и вторая половина - после. Я наконец придумала ситуацию, в которую попадут наши герои. Будет интересно и напряженно.

Кидаю пролог ( опять же, кто читал, тот узнает эту часть):

– Может, врача вызвать?

Я стою в проёме двери и смотрю на свою жену в тонкой белой сорочке. Её живот стал внушительно круглым, и мне дико страшно. Селена говорит, что ребёнок всё ещё шевелится, несмотря на её болезнь, но шансов у него почти нет.

Селена снова раскашлялась, вся ее кожа покрылась какими-то красными пятнами. Я часто спрашиваю себя, почему меня этот чертов вирус не берёт, ведь я продолжаю целовать ее, я не боюсь уйти вместе с ней. Что мне без неё делать в этом мире?

Она ложится в постель, накрывает ноги одеялом.

– Что эти врачи сделают, скажи? – нервно отвечает она. – Ты смотрел новости? Ты слышал, что говорили? Я слышала. Всё. Конец. Нет лекарств, нет шансов у людей.

Я молчу. Не хочу думать о завтрашнем дне. Ну, зачем она пошла в тот чёртов магазин? Может, не заразилась бы.

– У соседа жену закрыли в каком-то непонятном инкубаторе, – продолжает она, поглаживая живот и переодически кашляя. – Уж лучше дома…

Смотрю на неё. Несмотря на болезненную бледность, у неё сохранились милые черты. Все это кажется страшным сном. Хочется проснуться утром с бьющимся сердцем и понять, что видел несбыточный кошмар. А Селена снова улыбнётся мне и скажет: «Хватит спать, соня, у нас столько дел впереди!».

Я знаю, что у нас должен родиться мальчик. Мы успели сходить на узи в начале осени, когда паники ещё не было. Помню тепло, разливающееся внутри, от мысли, что стану отцом юного пилота. Я мечтал летать со своим сыном, мечтал подарить ему макет настоящего пассажирского авиалайнера, пока он будет подрастать. Мечтал. Теперь я не могу использовать это слово в настоящем времени. Имею ли я вообще право мечтать в такие минуты?

Ложусь на свою половину кровати. Тяжёлый кашель жены отдаётся болезненным эхом в ушах. Она кладёт ладонь мне на руку, я замечаю почерневшие ногти, но делаю вид, что не вижу ничего.

– Я решилась на Кесарево, – тихо произносит Селена. – Если врачи согласятся, то прямо завтра хочу, чтобы ребенка вытащили. Надежды мало, но вдруг он окажется таким же сильным, как ты.

От этих слов грудь сжимает, от горького кома в горле становится тяжело дышать. Но я не могу показывать жене свои слёзы, просто отказываюсь оплакивать ее раньше времени.

– Хорошо, – отвечаю я. – Завтра поедем в роддом. А теперь спи.

Целую ее в лоб, затем тушу свет лампы на прикроватном столике и накрываю нас обоих одеялом. Моя ладонь у неё на животе. Под ней несмелые движения крошечного существа – моего сына. Закрываю глаза, позволив себе помечтать. Вижу, как он гоняет мяч по полю, а я стою в воротах. «Пап! Пап! Я сейчас забью гол!» Смеюсь, принимая нужную позу, чтобы отбить мяч, хотя на самом деле не собираюсь этого делать. Мой сын учится, он должен знать, что у него получается, и не падать духом.

А вот мы у штурвала, набираем высоту. Пока что это учебный самолёт, но придёт время и он займёт кресло пилота. «Я хочу быть таким же, как ты, папа! Ты смелый и умный!» На моём лице широкая улыбка, глаза светятся от счастья. «Ты станешь лучше меня»…

Всю ночь я слышу раздирающий кашель жены, обнимаю ее, глажу голову. Как ещё я могу помочь? Под утро нам удаётся уснуть. Всё как-то внезапно стихло. Я не понимаю, когда это произошло. И только проснувшись утром, до меня доходит, почему жена перестала кашлять.

Она исчезла. Исчезла с нашим ребёнком. Они превратились в пыль, оставив от себя дурацкие клочки ткани.

Дыхание перехватывает. Начинает приходить осознание происходящего – чувство такое огромное, как накатывающая волна цунами. Я понимаю, что остался один в огромном умирающем мире…

– Селена! Не-е-ет!

(Напомню, что эта Селена - жена Кенни до пандемии, не героиня "Песчинки")

Серия "Пустой мир" - это не первая, вторая, третья часть, нет. Это отдельные истории отдельных героев из книги. Планирую писать о Еве, об Оливии и, может быть, ещё будут интересные идеи. Поживём - увидим. А пока читаем "Песчинку", ждём "Мёртвую петлю".