Миром правит любовь. Мы любим, нас любят… Иногда взаимно, иногда безответно. Но есть на свете любовь, которая не подвластна ничему: ни времени, ни пересудам, ни забвению. Это любовь матери. Она сопровождает нас с самого первого мгновения на этой земле. Любовь материнскую мы чувствуем ещё до своего рождения. Мы вырастаем, уезжаем из родного дома. Но даже на краю земли мы помним, что где-то далеко нас ждут тёплые мамины руки и ласковые глаза.

С праздником, Мамочки!

И в качестве подарка - подборка книг талантливых авторов о матерях: разных, со своей судьбой и характером, но всё же таких любимых.

Жанна Хохлова Жрица Анубиса

— Она не останется, — ему надоело оправдываться перед ними, да и перед самим собой, девушка и впрямь нравилась ему, то, как она отчаянно следовала по пути исполнения своего самого заветного и сокровенного, заставляло его трепетать от кончиков волос до самых пяток: обожать своего ребёнка настолько, чтобы пойти за ним в смертную бездну, заключив договор с хранителем весов для людских душ... Любили ли его когда-нибудь так?

— Ты будешь спрашивать? — негодующе прошипела Бастет, согнув и разогнув пальчики с острыми ноготками.

— Её — да, — ещё раз подтвердил свои слова Инпу, — смертная пришла сюда по доброй воле, не как все те жрицы, что сейчас перед нами, и пришла сюда не из-за меня, и не для меня она: как только девушка поможет мне, а я ей, верну её в Маат.

Дора Шабанн Немного о потерянном времени

Отпуска наши раз в полгода на две недели – это прямо сказка: и тебе все рады, и ты еще не успел расклеиться на гражданке настолько, что хочешь пожаловаться или поплакать.
Ешь, спишь, в горячем душе стоишь часами. Мама на диване вечера проводит, чтобы можно было уложить бритую голову ей на колени и мурчать, пока она тебя против шерсти гладит, за ухом чешет, колыбельные поет, про близких и свои дела рассказывает. Тихий рай. И все огненные волны, ночные штурмы, почетные караулы и прощальные залпы остались где-то там, за гранью, которую надежно удерживают вокруг тебя теплые мамины руки и спокойный голос. И горячие капли, что иногда падают тебе на щеку или в ухо.

Диана Андерсон Ромео для Джульетты

— Это обычай, доченька, — улыбчиво пояснила она. — Я должна сделать тебе подарок.
Доченька? Подарок? И это говорит мне… моя свекровь? Женщина, чьего мужа, по мнению большинства здешних людей убил мой отец?
— Мурадик мне говорил, — продолжила она, разглядывая мое лицо. — Что ты – самая красивая. И что однажды он познакомит меня с тобой.
В глазах мгновенно защипало, я отвернулась, чтобы не выдать смущение с головой.
— Я…
Мне нечего ей сказать.
— На маму свою покойную очень похожа, — мелодично проговорила она. Знакомые ноты в ее голосе ударили по сознанию. — Она тоже красавицей была. Белокожей, с густой косой.
И я не сдержалась. Взревела белугой, но женщина сразу же успокоила, крепко обняв меня снова и поцеловав в обе щеки.
— Все будет хорошо, Аидочка, — прошептала она ласково, стирая слезы с моих щек. Аккуратно приподняла мое зареванное лицо пальцем за подбородок. Улыбнулась. — Хорошо, что Лейла вчера скрыла твое личико платком. Чтобы такую красавицу никто в селе не сглазил.

Мила Верта Счастье на десерт

Лева играет в телефоне. Мишаня заметив меня, спрыгивает с дивана, подходит, долго смотрит.
Ведет пальцами мне по щекам. Спрашивает.
— Да, плакала, — пожимаю плечами. — Прости нас, Медвежонок, мы с папой тебя, правда, очень любим таким, какой ты есть, но мы всего лишь люди! А людям свойственно мечтать и ошибаться! — чувствую, что снова начинает щипать в носу.
Миша хмурится, Лева откладывает телефон, смотрит испуганно. Больше всего он не хочет услышать слово самолет, и я трусливо решаю сказать сыновьям позже, что вместо моря мы полетим в Китай на очередное обследование.
— А папа ушел! — подходит ближе Лёва. — Он куда пошел?
— За конфетами! — вымученно улыбаюсь сыновьям.
— Ааа, а Миша нам всё купил! — хвастается сын, протягивая мне телефон.
Заглядываю в приложение, действительно заказ оплачен. Мишаня не первый раз уже так волшебничает. И как он это делает? Все-таки Медвежонок маленький гений.
— Спасибо, за помощь ты очень умный! А, папа ведь прав, да? Ты же заговоришь? — спрашиваю сына.
Медвежонок хитро улыбается и кивает.

Наталья Масальская Белоснежка: демон под кожей

— Мила, — начала мама тихо, глядя на свои переплетенные пальцы, не в силах поднять глаза на дочь, — я должна сказать тебе… это сложно, но, думаю, время для этого разговора настало.
— Мам, — как бы извиняясь, перебила ее Милен, — не надо, ты не должна…
— Просто послушай, ладно, — она обхватила своими сухими, холодными ладонями руки дочери и несколько минут смотрела на них, словно не могла начать. — У нас с папой долго не было детей. Мы все перепробовали, но чуда не произошло. И тогда мы решили взять ребеночка из приюта. Тщательно все обдумывали, собирались с мыслями и силами, чтобы сделать этот серьезный шаг. И вот в канун Рождества в нашем доме появилась ты, — мама улыбнулась куда-то в пустоту перед собой. Воспоминания на мгновение расслабили морщинки на ее лице. Она не смотрела на оторопело пялившуюся на нее Милен. — Ты всегда была и будешь нашей дочкой. Неважно, кто тебя родил. Мы твои родители.

Юлия Герман Угодившая в ловушку

Ясно, – отодвинула его блины в сторону. – Дочь, доставай из холодильника яйца и молоко.
– Что? Так все плохо? – выполнила мамину просьбу.
– А ты попробуй! Хотя, нет! Никто и никогда не должен этого пробовать.
– Понятно, – все же откусила кусочек блина Крис и тут же выплюнула его.
Мы же с отцом лишь наблюдали за суетой женщин и разговаривали о работе. Спустя минут пятнадцать, когда Света во всю пекла партию своих блинов, спустился Роберт. По его довольной роже сразу было понятно, как именно он будил свою женщину. Но увидев, что мама и сестра вовсю хозяйничают не его кухне, нахмурился:
– Вы что еще блины печете?
– Мы твои выбросили, – сдала мать Кристина.
– Выбросили? – столько горя в голосе.
– Роба, не лезь сынок! – Света ударила его по руке, попытавшейся достать из пакета, выброшенные труды.
– Мам, ну зачем. Я все уже приготовил.
–Угу, только это есть невозможно, — рассмеялась Крис.
– Не для тебя готовил, не тебе решать! – рявкнул Роб.
– Ты же не хочешь отпугнуть девушку, – мягко продолжала настаивать на своем Света.

Евгения Кец Сладкое королевство

Обожаю семейные вечера, будь моя воля, уехала бы жить к родителям. Нет ничего лучше, чем собраться большой компанией и просто поболтать о том о сём, увидеть дорогих людей. Заряд положительных эмоций обеспечен.
Мама, конечно, быстро поняла, что Матвей не в рейсе, но проявила выдержку, лишь когда уходила, шёпотом сказала, что она всегда рядом и готова приехать и помочь в любой момент.
Как же я её люблю. Не помню от неё ни одного плохого слова. Идеальный пример для подражания. Я бы хотела стать такой же матерью. Всегда рядом, помогает и поддерживает, никогда не упрекнёт. Все конфликты в нашей семье решались просто — сели, поговорили, по полочкам разложили и готово.
Жаль, не судьба мне сидеть со своей дочерью вечером на кухне, не готовить с ней мороженое к приходу отца семейства. Любовь к готовке у меня от матери — она всегда баловала нас изысками, а я не вылезала из кухни, помогая ей. А вот Ксюха совсем не такая, она в папу, он, стараниями супруги, не знает, с какой стороны хлеб отрезать. Мать окружила всех нас заботой и любовью.
Я бы тоже так хотела...

Мара Евгеника Вот и я, Люба!

Мне так приятно прижиматься лицом к груди моего Степушки и ощущать тепло его объятий.
Когда мы вместе узнали о моей беременности, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от свалившегося на меня тройного счастья.
До сих пор не могу определить важность всех трех составляющих этого счастья, потому как для меня все важно в равной степени. Мужчина мой вернулся живым и здоровым. Я снова стану мамой. И у меня будет сразу два пупсеныша. Пол для меня не важен абсолютно, лишь бы были здоровы.
Ощутив очередной толчок пупсиков, прикладываю к животу руку Степана.
- Буянят родинки мои, - хихикая, с гордостью реагирует отец на шебуршания своих детей.
Степушка склоняется к моему животу, целует его и щекочет, зная, что наши пупсики остро реагируют на этот его жест.
Малыши начинают активно шевелиться и бултыхаться. Я сначала хихикаю, а потом от души хохочу.

Мария Токарева Невеста короля Феникса

День минул в предвкушении и нервном ожидании. Делать что-то осмысленное не получалось, Аля только сто раз прокручивала в голове очерёдность смешивания и подготовки ингредиентов для рецепта, опасаясь, что забудет в ответственный момент что-нибудь важное. Помогать никто не собирался, мама рядом не стояла, а ошибок здесь не прощали, как в кругу семьи.
От мыслей о доме снова накатывала тоска, хотя с каждым днём воспоминания о прошлой жизни все больше напоминали далёкий чудесный сон. Денис же и вовсе стёрся чернильной кляксой, так быстро, что Аля сама удивлялась. Похоже, их связывало слишком мало, ни причинённая боль, ни иллюзорная радость не остались настоящими чувствами в сердце. К вечеру все мысли и вовсе заполнило одно беспокойство.

Оксана Токарева Русалка для слуги Кощея

На коленях у супостата, притихшая и растерянная, сидела Желана. Плакать русалочка боялась, только испуганно моргала и терла кулачками глаза.
Даждьроса подалась вперед, готовая последовать за дочерью хоть на пустошь к жутким тварям, хоть на глумление к душегубам. И в этот момент она поняла, что Кощей ее тоже видит.
– Ну здравствуй, Подательница росы! – проговорил он насмешливо. – Давно хотел тебя в гости пригласить, да ты все от меня бегала. Еще и слугу моего верного с пути сбила, дважды предателем сделала. Вот я и подумал, что нечего на других полагаться, пора действовать самому.
Он обнял Желану за плечи, поглаживая русалочку по голове с таким видом, с каким мясник гладит приготовленного к закланию барашка, чтобы мясо не пропиталось страхом животного.
– Не смей ее трогать! – не выдержала Даждьроса.
– Да я еще и не начинал! – чуть сильнее сдавив плечико притихшей русалочки, рассмеялся Кощей. – В противном случае ты бы сразу почувствовала, заботливая мать.
– Что тебе надо? – спросила Даждьроса.
– Неужели ты не знаешь? – притворно удивился Кощей. – Маленькая русалочка, конечно, обладает некоторыми способностями, но их еще надо развить, и я даже готов подождать, пока она вырастет, к счастью, потомки великого Ящера взрослеют почти так же быстро, как смертные. Но ты же не переживешь такой долгой разлуки с дочерью. Да и атмосфера в моих чертогах вряд ли подойдет для того, чтобы дар подательницы росы развился в нужном направлении.
– Если я приду к тебе, ты Желану отпустишь? – спросила Даждьроса, готовая в этот миг заключить любую сделку.
– Готов поклясться в этом своей смертью, – хищно осклабился Кощей.
Даждьроса протянула руку к поверхности зеркала, зная, что водная гладь в один миг перенесет ее к дочери и не задумываясь о последствиях. Но когда она уже шагнула вперед, поверхность зеркала сделалась твердой, покрывшись инеем, а ее саму, словно в тиски, схватили сильные знакомые руки, и голос Велибора прошипел в ухо:
– Не смей!

Оксана Токарева Соколиные перья и зеркало Кощеевны

– Не думала, что придется познакомиться при таких обстоятельствах, – обнимая Еву, вздыхала мама Филиппа, Дарья Ильинична, кареглазая и миловидная, как сын, только подавленная и заплаканная.
Впрочем, после напряженной ночи и предыдущего дня Ева выглядела не лучше и переживала, что может показаться растрепой и растяпой, не сумевшей уберечь свое счастье. Впрочем, близкие ее любимого ее ни в чем не винили и на огрехи внешнего облика внимания сейчас уж точно не обращали.
– Мы так радовались, что Филька хорошую девушку наконец нашел, – качал темно-русой головой с сильной проседью Артем Иванович.
Хотя Балобанов-старший не тягался статью с могучим Борисом (или все-таки Велибором) Яшиным, но выправку имел армейскую и при этом двигался с текучей плавностью и полетной легкостью, вероятно, присущей всем наследникам Финиста.
– Филя же вечно тусовался со своими металлистами и байкерами, – сквозь слезы улыбаясь Еве, пояснила Дарья Ильинична. – Я все боялась, что он на своем дурацком мотоцикле голову расшибет!

Марина Залесская Измена: до и после

Мама, увидев чемодан, сразу обо всем догадалась, но промолчала. Ждала, когда я сама расскажу. Помогла снять плащ, отвела на кухню, налила горячий чай с лимоном, положила пирожок на тарелку.
Согрела руки о горячую чашку, откусила пирожок и…, ледяная корка на моем сердце треснула и, я, закрыв лицо руками, наконец-то разрыдалась.
– Поплачь, поплачь, доченька, – шептала мама, – не держи в себе. – Она обняла меня прижала к себе и качала, как в детстве. – Поплачь, станет легче. Слезы промоют рану.
Прижалась к ней всем телом и дрожала, не в силах остановить поток нескончаемых рыданий. Мама закутала меня в теплый платок и ласково баюкала.

Светлана Синицына Нить наших судеб

― Снеговик! Мама! ― Из гостиной пулей вылетел растрёпанный русый Алёша и с разбега обнял наклонившуюся к нему Ульяну. Его голубые глазищи в обрамлении густых ресниц сияли, и Алёша Дружинин выглядел самым счастливым ребёнком на свете.
― Он так похож на своего отца, ― тихо произнесла мама, пока Ульяна сгребла сына в охапку и отправилась умываться.
― Да, ― также тихо ответила Ульяна. ― Давай пока не надо об этом.

Ирина Пионова  (Не) чужой наследник

- Мама, мама! - ныл Патрик, стоя у двери. На лице его застыла гримаска детской тоски. - Мама...
Наконец раздраженная и уставшая с непривычки Люся поймала мальчугана и, взяв на руки, легонько его встряхнула:
- Я твоя мама! Я! Прости меня, так получилось. В договоре с твоим отцом ты не предусмотрен.... Понимаешь ты? Хватит капризничать, Патрик! Мама с тобой! - Ребенок и впрямь будто понял, кто есть кто в этой истории, уставился на Люсю большими глазами и примолк. -. Давай спать, пока нас не выселили из отеля за шум...
Они улеглись в одну постель и вскоре благополучно уснули под старинную колыбельную в неумелом исполнении Люси:
- Котя, котенька, коток. Котя серенький хвосток. Приди, котик, ночевать, нашу деточку качать…
Патрик вытаращился на Люсю, некоторое время прислушиваясь к словами песни, к нехитрому мотиву, навевающему сон. Потом он спокойной вздохнул и глазки его начали закрываться.
- Уж как я тебе, коту, за работу заплачу. Дам кусочек пирога и кувшинчик молока… - пела Люся и по щекам ее медленно текли слезы.
Кто и когда пел ей эту колыбельную, Люся не помнила. Может быть мама или отец. Колыбельная всплыла в её памяти сама собой как символ глубоких и чистых материнских чувств, которые просыпались в ней.

Приятного прочтения!