Садовничество
Как тяжко быть писателем садовником понимаешь, приступая к новой главе. Из предыдущей конечно можно кое-что вывести, но этого так мало, что кажется и на пару абзацев не хватит. Удивляюсь как при таком подходе, когда буквально дальше своего носа не видишь, я так много насочинял. Это впрочем, и мотивирует. Думаю, раз уже смог, значит, ещё смогу!
Недавно, кстати, (а может и нет) спутал сто лет назад отредактированную главу со свежей. Весь вечер сидел её редактировал, ужасаясь тому, что мог такое вывесить. Когда же осознал, что сделал двойную работу, и сличил уже имеющуюся версию с новой, почти не нашёл расхождений. Не знаю даже в чём тут дело, в памяти или мышлении. Помню, как когда-то удивлялся тому, что то ли Солженицын, то ли ещё кто, мог пересказать свой роман чуть не наизусть.
Я считал, что это если не откровенная ложь, то явное преувеличение — сам-то я в школе едва мог запомнить стих из пары четверостиший, а теперь вот понимаю, что такое вполне возможно.
Ещё к мукам творчества могу отнести случающиеся со мной в последнее время переклины, связанные с незнанием реальности. Так мне вдруг (спустя, наверно восемь сотен страниц) подумалось, что раз один из моих персонажей сирота, то все его страдания по поводу армии могут быть излишними. Ну не может же быть государство настолько кровожадным, чтобы призывать детей и без того в жизни горя хлебнувших. Конечно же, клинило меня тут совершенно напрасно. Может. Ещё как может! Также по поводу справления нужды в реанимации запарился, что-то у меня там, кажется, неблизкое к реальности было описано, уж точно не про катетер. Это меня всё сильно мучает, не меньше чем моё прошлое, за которое в каждом моменте стыдно.
Совсем другое дело со сценами выхода за пределы реальности, тут я уверен в правдивости передачи переживаний на все сто. Да, для описания может не хватать слов, но это давно уже всякими гуру подмечено, так что я понимаю, что поделать с этим ничего невозможно. Надо использовать то, что есть. Кто переживал подобное — поймёт, какими бы словами ты это не описал; не переживал, никакое мастерство во владении словом не поможет.
