– Пап, от тебя сильно пахнет алкоголем. Может тебе лечь?
– Мала еще отцу указы раздавать!
– Я не указываю, прошу. Пойдем, я провожу тебя в спальню.
– Что? Ноги моей не будет в этой комнате, где твоя мать…
– Папа, – Анжела снова попыталась вразумить отца, – пойдем в гостевую комнату. Тебе нужно поспать.
– Мне нужно ехать к адвокату! – прорычал отец, отпихивая дочь, – А ты готовься к браку. Сегодня же найду тебе мужа!
– Мне рано замуж, пап, – зачем-то заспорила с пьяным девушка и тут же получила звонкую оплеуху наотмашь. Удар был такой сильный, что Энж не устояла на ногах, отлетела к стене, едва не ударившись об нее головой. Отец склонился над ней, злобно сверкая глазами, и повторил практически по слогам:
– Я сказал, готовься к свадьбе!
– Где ты!– привычно грубо.
Лина растянула губы в улыбке. Кровь с шумом била в виски.
– Гуляем с Тёмой.– Она подмигнула сыну, изображая счастливую маму.– Попросился на карусели возле детского сада.
– Я, как придурок жду у ресторана!
– Не хотела мешаться у тебя под ногами.– Лина прижала ладонь к губам.
Хотелось крикнуть: «Не мешать тебе с Леной трахаться!» Назвать мерзавца «козлиной» страшно даже в мыслях.
– Дать Тёме трубку?
Малыш, от желания услышать папу, бил в ладони, но радость была не обоюдной.
– Не надо. Через час буду дома!– и сброшенный вызов.
Гудки отмеривала оставшиеся до встречи с кулаком секунды.
Лина глядела в пустоту невидящим взглядом, не замечая брезгливых взглядов от женщин-прохожих.
Она стояла жарким днём в длинном плаще. С причёской, съехавшей на бок, размазанной под глазами тушью, съеденной помадой на пухлых губах и трубкой у уха, не в силах её отнять.
Парализующий страх. Поступить наперекор монстру. Обмануть деспота. Сбежать от тирана.
Повторный звонок раздался через пятнадцать минут.
– Где вы? Не вижу!
Она прижала ладонь к губам, вытаращив глаза на подругу. Та изобразила пальцами шаги.
– Зашли домой.– Выпалила первое, что пришло в голову.
– Организуй закуску. Проверь в морозилке лёд. Сейчас буду!
Ещё через десять минут Лина выслушивала отборную брань вперемешку с угрозами.
– Вы где? Ты же знаешь, что я найду вас! – хищный рык, сопровождался бьющим в мозг смехом. – К ночи будешь валяться, целуя мне ноги! – Славу не только раздражала ситуация, но и забавляла возможность охоты. – Ты моя! Трясись тварь. Я иду за тобой!
Ярость Плотникова набрала обороты за несколько секунд. Он схватил меня за руку и сдернул с кровати. Зажав ворот халата в кулаке, приподнял меня до уровня своего лица и зашипел:
– Это была твоя последняя встреча с подругами. Теперь ты и шагу не сделаешь без моего разрешения, поняла!
– Зачем я тебе, – глядя в зловещие глаза, тихо спросила я. – Давай разведемся, и все.
– Мне кажется, я тебе в прошлый раз доходчиво объяснил, что развод я тебе не дам? – Плотников прищурил глаза и дико улыбнулся.
Я зажмурилась и с трудом сглотнула слезы, застрявшие в горле. Последняя моя смелая просьба о разводе закончилась побоями, от которых отходила еще неделю.
– Вижу, всё-таки помнишь. Не заставляй меня напоминать тебе о том, кто ты и кто я. Ты, сука, должна быть благодарна за все. И просьбы мои исполнять сразу и беспрекословно. Так ведь, Женечка?
Зловещий шепот заставлял сжиматься сердце. Я кивнула, соглашаясь. Перечить нельзя. Никогда. Это я уяснила сразу. Мой муж-тиран умеет доходчиво объяснять мою неправоту.
Печально смотрю на мужа. Делать любящий взгляд даже и не пытаюсь.
Нам обоим это уже давно не нужно. Каждый знает, любовь здесь больше не живёт.
- Слушай сюда, тварь! Что меня вчера понесло, виновата ты, - пренебрежительно, будто сплевывая, произносит Герман. - Твои чувства и сцены ревности мне до одного места. Я - мужик! Баб у меня будет столько, сколько нужно. Смирись с этим и просто живи. Тихо без закидонов. Поняла меня?
Зная, что лучше ничего не говорить, потому как любой мой ответ он расценит по-своему, не в мою пользу, просто киваю головой.
- Отличненько, - брезгливо и хищно приподняв верхнюю губу, в знаке обобрения Герман похлопывает меня по щеке.
Договорив, супруг так же картинно уходит.
Остаюсь сидеть с ощущением обосранца, на которого вылили ушат жидкого, едучего дерьма.
После воспитательной ночи ноги еле удаётся свести вместе. В ванную не иду, а ползу. Знаю, что сейчас выполнение совершенно естественных физиологических потребностей организма будет очень болезненным.
В ванной подхожу к зеркалу. Вздыхая. Да, уж…
На губе синяк. На груди алые пятна засосов. Бедра в точечных бордовых отметинах от железных пальцев Герыча.
Подписывайтесь на наших авторов, добавляй книги в библиотеку и приятного чтения!
Огромная благодарность Магдалине Шасть за острую тему и организацию!
