Я усаживаю Лилиан на кровать. В глазах её страх, а мне хочется видеть желание.
— Почему дрожишь? Боишься меня или правда замёрзла?
— Не знаю, — она украдкой бросает взгляд на шрам под браслетом.
Я приношу из холодильника лёд и наливаю в два стакана виски. Никогда не думал, что когда-нибудь придётся не только уговаривать женщину, но ещё и становиться личным психологом. Её испуг заводит меня не на шутку, и внутренние демоны искушают побыстрее закончить с реверансами и экивоками. Но я боюсь растоптать ростки доверия, что вот-вот проклюнулись в израненной душе Лилиан. Лишь бы самому не перебрать со спиртным. Желание нажраться и предаться безудержному сексу терзает безмерно второй день. Но не все девочки любят пожёстче.
— Сделай несколько глотков, это отличное средство, чтобы и согреться, и расслабиться. С моей стороны было безумством так долго позволить тебе находиться вечером на палубе. Ветер здесь очень коварный.
Лилиан молча берёт виски.
— Чин-Чин, — я делаю несколько глотков, не сводя с неё взгляда. Отдал бы многое, чтобы узнать мысли Лилиан. Она рассеянно подносит стакан к губам. Закашлялась. Я не в силах сдержать улыбки, но заставляю допить до дна.
Она хватает воздух ртом, но упорно молчит. Что же, пусть приходит в себя. Я прохожусь по комнате, зажигаю свечи, включаю музыку, припасенную для мотыльков, залетевших на огонёк, и достаю из тумбочки чёрный шейный платок. Оборачиваюсь. Лилиан сидит на краю постели, натянутая как гитарная струна.
