Скидка, подписка и новый график выкладки

Сегодня я открываю подписку на книгу «Мой кровный враг». По этому поводу объявляю скидку на книгу«Попаданка для лорда»
Плохая новость — меня сбила машина. Хорошая новость — я, кажется, жива, здорова, и теперь зовусь не Катей, а леди Кэтрин. Вот только к титулу еще прилагается муж, который свежеиспеченную жену, меня то есть, терпеть не может. И что же мне теперь делать с этаким подарком судьбы?
В тексте есть:
– вынужденный брак;
– властный герой;
– от ненависти до любви;
– сильная героиня;
– любовь и страсть
И непременный хэппи-энд.
Отрывок:
Лорд, кажется, хотел хмыкнуть, но оборвал смешок, дернувшись. Лицо стало и вовсе каменным.
Рана или перелом? Смотреть, конечно, надо. Но пока больше похоже на сломанные ребра. Охотнички, блин, даже интересно, кто на кого поохотился на самом деле. Похоже, медведь на лорда.
— Во что вам обошелся этот медведь? — спросила я, продолжая подниматься.
— В смысле?
— В прямом. Подрал или помял?
— Вы сомневаетесь… в моей ловкости?
Я пожала плечами, выбираясь на площадку, где была дверь в гостевую часть замка. Обернулась к лорду, давая ему повод остановиться и отдышаться. По этой лестнице даже здоровому не так-то легко взобраться без передышки, а когда каждый вдох отзывается болью — и вовсе невыносимо. Какого рожна он самолично побежал меня искать, слуг в замке мало? Или не нашел в комнате, не обнаружил среди гостей и испугался, что я уже сиганула в объятья лорда Беннета? Так они должны были вместе вернуться.
Как есть Отелло недоделанный.
— Я не сомневаюсь в том, что вам больно двигаться и, что куда хуже, больно дышать.
На его лице промелькнула досада.
— Вам… показалось.
Ой, ну да, ну да, круче тебя только яйца. Вот потому-то мужики и живут на двадцать лет меньше женщин. Инфаркт на ногах, потому что проект горит — легко. Неделя с гнойным аппендицитом, потому что поболит и перестанет? Да пожалуйста! Есть две болезни — фигня и трындец, фигня сама пройдет, а трындец не лечится, так?
Убила б, честное слово! Своими руками придушила бы.
Скидка продлится ровно сутки, 22 апреля до 23-59 по московскому времени.
И еще одна, надеюсь, хорошая новость — с сегодняшнего дня и в ближайшее время новые отрывки «Мой кровный враг» будут появляться ежедневно, в час ночи по московскому времени (мне удалось немного разгрести личные дела и появилась возможность писать побыстрее).
Я хотела его убить, но мне помешали. Заковали и бросили в каменный мешок. Он знает кто я, знает что буду пытаться убить его снова и снова. Почему он вернул мне свободу? Неужели надеется, что воспоминания о первой любви заставят меня остановиться?
В тексте есть:
– сильная героиня
– от ненависти до любви
– магия
– приключения
Отрывок:
Прикрыв за собой дверь, Ричард прислонился к стене, закрыв глаза и запрокинув голову. День был долгим, и он устал, как собака. Замок спал, только караульные бдели на этажах. Можно позволить себе миг слабости.
Двадцать один год, а он чувствует себя глубоким стариком рядом с девушкой, вцепившейся в потертую куклу.
Цветик. Дома ее звали Цветик. Рик звал ее Репейник — еще с тех пор, когда она, малявка, хвостиком таскалась за старшим братом — и за ним самим, когда их семьи приезжали друг к другу погостить. Это случалось нередко — ведь ехать недалеко, всего-то четыре часа хорошей рысью.
Он смотрел на девушку и пытался вспомнить, как же она выглядела девчонкой. В памяти всплывали какие-то мелочи. Вечные царапины на лице и руках, одежда на ней так и горела: то на дерево залезет маленькая разбойница, то на забор взгромоздится. Встрепанные волосы — они, похоже, так и не научились лежать послушно. А лицо стерлось из памяти. Слишком сильно старался забыть.
Рик ведь в самом деле был в нее влюблен со всем пылом первой мальчишеской страсти. Ей это льстило — настоящий кавалер, как у взрослых. Может быть, она даже увлеклась — совсем немного, письма перестали приходить очень скоро. Сейчас даже вспоминать смешно — на что он надеялся, в самом деле? Что двенадцатилетняя девочка будет помнить о нем и хранить ему верность следующие шесть лет — половину от прожитой жизни? Тогда он почти возненавидел ее.
Ему повезло — мама поняла, что с ним творится. Рик не был маменьким сынком — но маминым сыном был точно.
Воспоминание о матери сдавило ребра, мешая вдохнуть. Ричард зажмурился, сжав кулаки, отчаянно гоня прочь мысли о той ночи, когда он брел, спотыкаясь, среди деревьев, а за спиной догорал его дом. Дом, где мама встала с мечом в руках над умирающим от ран отцом. Она осталась, чтобы дать сыну уйти.
Он больше туда не вернулся.