СКИДКА! В ЧЕСТЬ ЗАВЕРШЕНИЯ ДИЛОГИИ!
Дорогие читатели, ДИЛОГИЯ ЗАВЕРШЕНА! До 3 марта действует минимальная цена на близнецов Самсоновых!
— М-мик? — голос подводит, поэтому дальше я прочищаю горло и спрашиваю уже громче и спокойней: — Я думала, ты в Николино до понедельника.
Наконец на его лице появляются хоть какие-то эмоции, только мне они совсем не нравятся. Он еле заметно ухмыляется и делает шаг ко мне, вынудив вжаться в стол поясницей ещё больше. Вдох снова камнем на несколько секунд застревает в груди.
— Мне захотелось приехать раньше. Знаешь почему?
Смыкаю губы, чтобы не выдать уже напрочь сбитое дыхание. Стараюсь дышать носом ровно, при этом пальцами вцепляюсь в края столешницы. Не думать... Не вспоминать… И тогда у меня получится сохранить какое-никакое спокойствие… Отрицательно мотаю головой.
— Чтобы увидеть это, — говорит тихо, указывая взглядом на моё лицо. И только я приподнимаю вопросительно брови, тут же в сердце прилетает разряд тока от следующего. — Понравилось?
О чем он? Что понравилось?..
Тихий голос разума подсказывает правильный ответ, и от этого провалиться хочется ещё больше. Но оставшиеся крупицы самообладания пока позволяют держаться. Я приподнимаю подбородок, хоть грохот пульса в ушах и оглушает.
— Не понимаю, о чём ты.
— Смотреть, — произносит так низко, что горло окольцовывает вибрация. Придвигается ещё ближе, теперь я отклоняюсь назад, а до соприкосновения наших тел остаётся сантиметр. Склоняет голову вбок, ближе к моему уху. Самообладание в одно мгновение вспыхивает и сгорает окончательно. Я коченею и в страхе кошусь на его лицо. — Как я тр*хал её. Ты представляла себя на её месте? Зачем смотрела? — лёгкое дуновение горячего воздуха у уха, а затем холодок.
Мик отстраняется и снова смотрит мне в глаза. Требовательно и в то же время так, будто знает абсолютно обо всём. Абсолютно.
Шумно и часто дышу, но сколько бы не вдыхала, воздуха слишком мало. Не могу контролировать ни одну мысль. Ни одну эмоцию. Себя.
Зажмуриваюсь и влепляю ладонь в его напряжённый, горячий живот. Тут же, будто обжёгшись, убираю руку и сбито шепчу то, чего в данный момент хочу больше всего:
— Пожалуйста… уходи. Не подходи. Уйди из квартиры… Я хочу, чтобы ты уехал…
Так же зажмурившись, я снова мотаю головой. Но внезапная хватка пальцев за подбородок меня останавливает. Я резко распахиваю глаза, и Мик убирает руку. Находится так же близко, но теперь его выражение лица сплошной мрак.
— Ты боишься меня?
Я не отвечаю, просто не могу произнести и слова. Чувствую лишь тот же непонятный запах, от которого внутренности сжимаются в комок. Теперь он слишком глубоко в лёгких, а я не хочу его ощущать. Он слишком новый, незнакомый, страшный. На моём лице теперь точно отражается всё, что я так хотела спрятать. Нет ничего такого в том, чтобы стоять и говорить с братом своего парня, но не так близко и не о таком. И это мучает ещё больше… Пугает…
Мик поднимает руку, приближает пальцы к моему виску, скуле, но не касается. Эти места сводит от близости, но он даже не прикасается.
— Бойся не меня, а себя и своих желаний, — ведёт пальцами ниже. Чувствую их тепло прямо у бешено пульсирующей артерии. Моя шея дёргается, покрывается мурашками. Но он по-прежнему не трогает. Прямой взгляд в глаза, и он будто держит меня невидимыми крюками. Не могу моргнуть или отвернуться. — Иногда они могут стереть в пыль всё, что у тебя есть, — аккуратно берёт подвеску, которую я забыла снять, и тянет за неё. Смысл слов и его действий раздавлены страхом и нервозом. Я только смотрю… — Смотри и думай, думай и смотри. Продолжай… и тогда самые низшие возьмут над тобой верх… А-де-ли-на.
Зарегистрируйтесь или авторизуйтесь чтобы оставить комментарий