Советский Новый год... (поностальгировать)))

     "...Утром, тридцать первого декабря, Марьяна открыла глаза почти в полдень.
В квартире стоял неповторимый, яркий мандариновый аромат – новогодний! – сквозь который пробивался неуловимый ванильный шлейф – явно пеклись коржи для торта, – и одновременно из кухни струилось главное предчувствие праздника: доносившийся из телевизора знаменитый вальс Микаэла Таривердиева из культовой кинокомедии «Ирония судьбы, или С лёгким паром».
И вторая волна блаженства – уже совершенно другая, уютная, домашняя, настояще-новогодняя – подхватила Марьяну, заставила подлететь в кровати, подбежать к окну, прижавшись лбом к стеклу и вглядеться в сложные, вьющиеся переплетения ледяных узоров, прозолочённых солнечными искрами!
- Ты никуда сегодня не идёшь? – прищурилсь мама, приоткрыв дверь.
Марьяна сладко потянулась:
- Ну как это я пропущу самую главную семейную русскую традицию – предновогоднюю битву на кухне?!

     Это был счастливый день, наполненный семейной предпраздничной суетой, когда в кастрюлях кипела картошка и морковь, чистился лук, натиралась варёная свёкла, вскрывались с трудом добытые в очередях банки зелёного горошка и рижские шпроты, торопливо, но аккуратно нарезались овощи…
А в морозилке ожидали своего последнего, в буквальном смысле, часа, окаменевшие, вручную загодя налепленные пельмени – после того, как «проводят старый год», их спешно покидают в кипяток, а потом бабушка, выложив их в большую миску (почти тазик!), сдобрит их маслом и будет аккуратно и торжественно встряхивать эту миску, и горячие, дымящиеся пельмешки будут подпрыгивать с аппетитным чмоком…
      И там же, в холодильнике, целую полку занимали тёмно-бордовые пиалы из толстого стекла – с тугим, ароматнейшим, дрожащим холодцом…
С антресолей выкатывались банки солений и варений, заботливо приготовленных бабушкой и мамой, и из ограниченного, в общем-то, набора продуктов создавалось праздничный, разнообразный, доперестроечный стол.
Из серванта с почётом доставался хрусталь – (добытое по великому блату богатство каждой советской хозяйки, регулярно протираемое спиртом с разведённой в нём синькой, чтобы сохранял сияние и прозрачность!) – и в тяжёлые, сверкающие многочисленными гранями салатницы выкладывался оливье и сельдь под шубой, а в фужеры на высоких ножках разливались напитки – вначале «Буратино», «Саяны», а позже – шампанское…
Марьяна блаженствовала, утопая в атмосфере полудетских воспоминаний и семейной атмосферы, которую она по-настоящему оценила, только став студенткой и поживя в общаге…

Но при этом сквозь разговоры и телевизор, создававший праздничный звуковой фон, девушка чутко прислушивалась: не донесётся ли из прихожей трель телефонного звонка?
Вдруг Маэстро… захочет поздравить её с Новым годом?!
От мысли, что она услышит в трубке Его бархатный голос, она начинала млеть…
И тут же Марьяна гнала от себя эти радостно-взбудораженные ожидания и пыталась мыслить рассудительно: ответственное мероприятие, он уехал не отдыхать, а работать, значит нет у него ни одной свободной минуты!
И тут же возражала сама себе: но он же умудрился сбежать на целых два часа (и даже больше) на концерт ради неё! Значит, было бы желание…
…Но ведь его же подстраховывала Марго!
А вдруг там некому его заменить? (А ведь он поехал совершенно не отдохнувший! – тревожно упрекнула она себя и тут же почувствовала прилив нежности – за то, что несмотря на крайнюю занятость, он предпочёл отдыху встречу с ней…)
…Нет, нет, точно, они поехали вместе; ведь Влад в студии говорил Марго: «и чтоб выспалась, нам ещё сутки работать» - значит, они поехали вместе! (Смесь облегчения и… запоздалого возмущения… хоть она и лесбиянка – всё равно, слишком много она себе позволяет с Маэстро!)
… И вообще, она сейчас – с Ним! – и уже это вызывало в Марьяне зависть… А ещё – потому, что она, с Его слов, – «золотой голос и классная эстрадница» - о-о, вот это уже не просто зависть, тут уже ревность обуревала сердце вокалистки, и она молча клялась себе, что просто обязана стать лучше Марго… лучше Геллы… лучше всех!!

- …Мась, ты куда трёшь столько моркови? – пробился в уши голос мамы, перекрывающий новогодний телешум.
- На «шубу»… - Марьяна растерянно уставилась на приличную горку варёной моркови, возвышавшуюся перед ней в большой миске.
- Больше не надо! Оставшуюся нарежь на мелкие кубики, на оливье!
- Ага… - Марьяна отложила тёрку и, положив на кухонную доску очередную морковину и принялась автоматически нарезать её «на кубики», вновь уплывая мыслями к Маэстро.
…Позвонит или нет?
Вот она бы обязательно позвонила…
Ей вдруг до смерти захотелось услышать голос Влада, увидеть его родные, чуть усталые глаза и ямочку на щеке!
Нет, нет, только не думать о его взгляде, прикосновениях, поцелуях – сразу подступает такая тоска, что хочется бросить всё и впасть в какой-нибудь анабиоз, чтобы дожить до момента долгожданной встречи!..
- …Мась, натри теперь свеколки, все пять штук!

…Уже двадцать три часа без него. Целых двадцать три часа…
И впереди ещё столько же… или больше?! Воистину, испытание расставанием – самое трудное из испытаний!
…И, словно ответ на её горькие мысли, из телевизора раздался тёплый, проникновенный голос Валентины Талызиной:
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый
За расставаньем будет встреча –
Вернёмся оба, я и ты!.."

1993-й подступил вплотную...


Светлана Широкова -  "Не все девочки делают это".