Тащите ли вы свою жизнь в творчество?
Эх, еще одна вещь за которую я корю себя - практически не конвертирую свою личный опыт в творчество. Кажется, ну собери всё, что ты писал для газет и свои впечатления, и выпусти книжку про реальных "сталкеров". Или хотя бы окунись в историю мест, которые посетил, чтобы сделать их декорациями к своему рассказу. В конце концов, у тебя же стоят книги по мифам народов мира - тырь к себе на страницы! Но нет :) Но я однажды попробую. А пока - ещё один повод корить себя. У вас такое бывает?
У меня же на днях вышел репортаж из одной поездочки, что я совершил в августе. Планирую вернуться туда летом и уже собираю компанию. Но поехать туда может любой и самостоятельно. Пока поделюсь с вами репортажем. Опубликовали его на моём любимом сайте о путешествиях PeritoBurrito
От редакции. Во времена Советского Союза множество сел было затоплено ради создания гидроузлов и гидроэлектростанций. Некоторые из построек остались торчать на поверхности, самая известная из таких — колокольня храма в Калязине. Но в стране есть еще одно крайне необычное место, которое пытаются восстановить — храм в Крохине в Вологодской области. Сергей Корнеев съездил на Шекснинское водохранилище, чтобы своими глазами посмотреть, как выглядит село и кто его восстанавливает.
«Утром мужику голову отрезало!» — у парома в Каргулине меня встречают свежие сплетни. Именно здесь с 2009 года восстанавливают церковь Рождества Христова, но, по мнению местных жителей, ищут дореволюционное золото. Волонтеры со всей России приезжают сюда поднимать из воды чужую историю, а находят в темных волнах Шексны себя. Лодка запаздывает. На переправе только и разговоров, что о несчастном случае. «Его двое несли. Кровищи натекло — ужас!»
Чтобы попасть к развалинам, надо плыть. Есть путь через болота, но самоходка, на которой таскают брус, стоит сломанная в камышах. Я кидаю рюкзак в поседевшую на солнце моторку, и все оказывается правдой: болгарка, отскочившая в бровь, и то, что в округе из любой истории раздувают сенсацию. Вечером, когда рабочий Алексей вернется из больницы с повязкой, пропитанной кровью, он получит много шуток о хорошо пришитой обратно голове. Даже шва не видно. А сейчас мы мчимся на моторке по Шексне. Ветер бросает брызги прямо в лицо, с неба накрапывает дождь, и я натягиваю фетровую шляпу по самые уши. Погода здесь меняется моментально, но каждый вечер солнце опускается в воду и на мгновение поджигает горизонт. Все, кто есть на острове, выходят на новенький пирс, чтобы посмотреть на закат. Ради этого стоило проехать 600 километров.
Практически каждое водохранилище в России хранит затопленные истории
Десять лет назад я купил в Мышкине книгу Виктора Ерохина «Города под водой». Она и сегодня продается в сувенирных лавках Калязина и Рыбинска, под берегами которых спят затопленные села. Мой экземпляр как раз заканчивается на Череповце. Крохину не хватило сотни километров, чтобы попасть под обложку, — оно чуть дальше этой границы. 27 октября 1962 года в рамках углубления фарватера Волго-Балтийского водного пути и подготовки к запуску Шекснинской ГЭС затопили вологодское село Крохино.
Даже если вы никогда не слышали о нем, то скорее всего видели. Пролетали на ракете мимо белоснежных развалин с Василием Шукшиным в «Калине красной» или смотрели документалку Парфёнова «Цвет нации». Благодаря чудесам монтажа церковь восставала миражом с дореволюционной фотографии.
Сначала — разочарование
Мое же первое впечатление от Крохина — разочарование. Я посетил достаточно руин и голых церковных стен, между которыми гуляет ветер, чтобы удивляться очередной заброшке.
Я интересуюсь у Анор Тукаевой: не хотелось бы ей все бросить? В прошлом она успешный экономист, а теперь занимается восстановлением затопленного села. «Без Крохина я была бы более пустой, но более ухоженной», — отвечает она.
Сравнивая доступные фотографии и обходя укрепленный фундамент, понимаю, какая работа проделана на энтузиазме почти голыми руками. Еще несколько лет назад у порушенного алтаря вода стояла по колено. Теперь здесь насыпь. Мимо проходят теплоходы и баржи размерами больше самого храма. Волны от них бьются о пластиковый шпунт. От зимы церковь защитили ледорезами, их черные сварные конусы хищно торчат из воды. Но работ еще на целую жизнь хватит.
«Сюда едут за красотой, в основном те, кто готов к иррациональным поступкам. Мне кажется, девушек больше. Мужчины, скорее, пытаются прикинуть, сколько нужно вложить сил, реально ли восстановить и нужно ли это», — делится Анор. Но едут, и едет очень много разных людей.
«Увидел фильм по „Культуре“, — рассказывает Михаил Понамарёв — У меня строительная фирма, занимаемся укреплением берегов. Как вдруг — бац! — на почте заявка от Анор. Теперь это дело всей жизни».
С тем же вопросом пристаю к Игорю. У него густая черная борода и несколько чемоданов профессионального фото- и видеооборудования. Он залез на второй этаж разрушенной колокольни: «Бог говорит: „Игорь, у тебя сегодня важное дело“. И дальше общается со мной словами Анор».
Сам я увидел перепост на Фейсбуке об очередной поездке волонтеров. Естественно, пост написала Анор, вокруг имени которой и крутятся все истории.
«Любимая сплетня, что меня финансирует Шойгу», — с улыбкой рассказывает она. На ней военная куртка мужа, цифровой камуфляж и именной патч.
Глэмпинг по-крохински и планы на культурный центр
Раньше волонтеры жили прямо в храме. Палатки ставили под стеной, если не боялись, что обвалится. Летом на берегу, куда ведут новые мостки, соорудили платформы для палаток и две бытовки для рабочих. Не глэмпинг, но выглядит максимально эко. Вокруг камыш выше человеческого роста.
Сегодня в храме собираются вокруг стола за едой. В одной из уцелевших арок теплится очаг. Если не работает генератор, то свет дает керосинка. Стекло быстро затягивает жирная сажа, и красный фитиль тонет в глубокой тьме. Люди-тени почти не разговаривают — за месяцы работы бок о бок уже обо всем говорено.
Здесь живешь размеренно, вслед за солнцем. Несмотря на то что до Большой земли всего пять минут на моторке, синхронизация с естественными биоритмами — еще одно достоинство, за которым стоит приехать. В планах у Крохинского фонда создать культурное пространство вокруг законсервированных руин, проводить художественные выставки, концерты, культурно-исторические экспедиции. Мечта о будущем помогает ворочать со дна камни, которые мешают укрепительным работам, и распиливать кубометры бруса на доски для пристани. Есть планы создать культурно-исторический центр в Белозерске, который бы связал людей, живущих в городе с собственной затопленной историей.
Говорить о полноценной реставрации храма не приходится. Сколько ни вглядывайся в едва уцелевшие фрески, их наследие символическое. Треугольник всевидящего ока под аркой угадывается, скорее, благодаря оптической иллюзии из-за разницы в оттенках известки в язвах. Ржавчина съела железо. Кирпич рассыпается в труху. Единственную уцелевшую поперечную балку разлагают мох и трава. Не спросив, я подбираю из воды обломок кирпича. Красно-белый «пирог» теперь служит мне пресс-папье.
Две тысячи кубометров песка, чтобы удержать воспоминания
Крохино — это скелет. Скелет, который с ухмылкой задает каждому свою версию парадокса Тесея. Неужели если от стен почти ничего не осталось, то и истории никакой нет? Стоит ли возиться? Что мы пытаемся восстановить: конкретную церковь в конкретном месте? Задаешь вопросы про себя, и они бередят все то, что ты думал о семейной истории и личной ответственности.
Интересуюсь, есть ли системная помощь. Все только безвольно взмахивают руками. РПЦ не заинтересована в сотнях разрушенных храмов, которые стоят на месте обезлюдевших сел. У Вологодской области с Белозерском свои заботы. Девять из 11 лет существования движения вокруг храма работы велись в серой зоне, по документам церкви как объекта не существовало. Поначалу волонтерам даже пробовали запрещать работы, но за годы свыклись и худо-бедно притерлись.
Каждый раз, когда я оказываюсь там, где вода укрыла живые села, мне кажется, что они не исчезли. Избы погрузились в студенистый ил. От двора ко двору шастают рыбы. А когда поверхность сковывает лед, история застывает в кристалле. Чтобы вернуть ее к жизни, нужно теплое сердце небезразличных людей, чтобы удержать воспоминания на поверхности — две тысячи кубометров песка.
«В Белозерске [20 минут на машине. — Прим. авт.] каждый 10-й дом — переселенца, но об этом не привыкли вспоминать, а потом и позабыли. Когда вышел фильм „Незатопленные истории Белого озера“, люди услышали своих соседей. Им стала интересна своя собственная история. Не великая и официальная, а семейная и бытовая», — рассказывает Анор.
В том виде, в каком крохинская церковь стоит сегодня, она уже завораживает. Она жива и даже прогнала смертельную бледность трудом людей, которые ее искренне полюбили. В то, что она станет красавицей, как на воссозданных компьютером изображениях, я не сомневаюсь. Еще несколько сезонов, и на колокольне загорится маяк, светящий каждому на проплывающих мимо кораблях. И каждому, кто стоит на земле.
Где остановиться по пути в Крохино
Я ехал с остановкой в Череповце: очень хотелось побывать внутри песни «Кровостока». Только верность Шилу сотоварищи помешала мне остановиться в деревне Мякса, что на подъезде к городу.
Кемпинг в Мяксе
Кемпинг на берегу Рыбинского водохранилища предлагает пожить в круглой монгольской юрте. Обязательно переночую здесь в следующий раз.
Череповец — Хостел «Рус — Ясная Поляна»
Гораздо лучше, чем можно представить по словосочетанию «хостел в Череповце»: чисто, уютно, комфортно. Комнат много, поэтому в ночь с пятницы на субботу я один занимал шестиместный номер, притом что, помимо меня, здесь остановились несколько больших семей. Хостел удобно расположен на выезде из города. От 530 рублей за кровать.
Белозерск
Если ехать с волонтерами, можно дешево остановиться в дружественном доме. С отелями в Белозерске не очень: их мало, и стоят от 3000 рублей за ночь. Зато расположены с фантастическими видами на озеро. Например, Mini Hotel Sea Side.
Что посмотреть по дороге
Калязин
Каждый раз, когда я проезжаю мимо Калязина, сворачиваю в лес полюбоваться на гигантский радиотелескоп ТНА-1500 (57.223028, 37.900218)
Рыбинск
Про Рыбинск на PRTBRT выходил обстоятельный гид, который я сам использую в следующий приезд.
Замечу только, что стоит зайти во двор пожарной части — отсюда лучший вид на историческую каланчу — и погулять по дворам в центре, где сохранилась историческая застройка. С местной ребятней можно побить мяч о кусок стены XVI века. Друзья посоветовали перекусить в «Добрых булках» (ул. Крестовая, 4), здесь продаются калитки — ржаные открытые пирожки, точно такие, как в Карелии. К сожалению, их редко где встретишь.
Череповец
Самая душевная достопримечательность Череповца, о которой искренне заботятся и которую развивают, — историко-этнографический музей «Усадьба Гальских» (ул. Матуринская, 28). Небесно-голубой деревянный особняк XIX века впечатляет одним своим видом.
Илья Пивоваров, вокалист панк-группы The Monday Snobs:
Я сбежал из Черепа сразу после универа, но если приезжаю к родителям с девушкой, то веду в музей Башлачёва [временно закрыт, — Прим. авт.], а после на телевышку (ул. Ломоносова, 31к2).
Белозерск
Средневековый город на берегу Белого озера стоит того, чтобы задержаться на пару дней и изучить подробно его и окрестности. С земляного вала местного кремля открывается панорама «славного моря». Здесь сохранились церкви XV и XVI веков. Музей «Лодки Белозерского края» очень локальный в лучшем смысле. А в 120 километрах, на крошечном острове, находится один из старейших монастырей Русского Севера.
Как добраться до Крохина
На машине: до паромной переправы через Шексну в Каргулино. Общественным транспортом: поезд до Череповца, далее автобус Череповец — Белозерск, в Белозерске волонтеры собираются вместе.
Как присоединиться к волонтерской поездке или помочь восстановлению
Посмотрите страницы Крохина в Фейсбуке и «Вконтакте» или посетите сайт krokhino.ru. Там же на странице «Помощь» можно оставить пожертвование. Плюс, конечно, подписаться на Анор в Фейсбуке, она много пишет о процессе восстановления и историях, которые происходят вокруг Крохина.
