Татьяна Гармаш-Роффе: "Из Парижа, с любовью"

 -Татьяна, как же получилось, что вы, давно и прочно обосновавшаяся во Франции, стали одной из звезд российского издательства?
    -Ничего удивительного в этом нет: я ведь пишу по-русски и для русскоязычного читателя! А отправить готовую книгу в издательство – это занимает всего несколько секунд по электронной почте. Но, конечно, самое главное в том, что читатель любит мои книги. И издатель тоже. Так что я, отсылая новый роман, всегда знаю: его ждут с нетерпением!
    Читатели часто задают вопрос: как это я, живя за границей, столь хорошо разбираюсь в реалиях российской жизни? И на этот вопрос у меня ответ простой: я часто бываю в России и быстро схватываю выражение лиц, разговоры, ситуации. Кроме того, я слежу за российской жизнью. Мой день начинается с чтения новостей в рунете, от политики до происшествий. По большому счету, мой дом под Парижем для меня является чем-то вроде творческой дачи в Подмосковье. Я не эмигрировала, - я просто переехала в другой дом. Там мой рабочий кабинет - место, где я пишу романы.
    -Знаете, в нашем отечестве, увы, существует тенденция, что бестселлерами (настоящими, а не распиаренными издательствами) становятся книги писателей западных. Когда просишь назвать самую известную современную книгу, большинство, не задумываясь, говорит «Гарри Поттер». Или «Голодные игры». Почему так происходит? Мы разучились писать или читать?
     -Лично я не поклонница такого рода литературы, но ваша статистика «большинства» отражает тенденцию. И проблема здесь, конечно, не в авторах, а в читателе: он жаждет ухода от действительности всеми способами. Не случайно «поттериану» читают и взрослые! Секрет ее популярности, с моей точки зрения, заключается в том, что автор очень умело и тонко играет на детских комплексах (которые, как известно, не проходят никогда). Слабый мальчишка в очочках, которого любой мог обидеть, вдруг оказывается ВОЛШЕБНИКОМ! И теперь он может возвыситься над всеми, благодаря этому дару! Это мужской вариант бессмертной темы Золушки, бесконечный (несмотря на все перипетии и угрозы) хэппи-энд, победа обиженного над обидчиками. Поэтому «поттериана» (как и разного рода сказки-фэнтези) берет за живое даже взрослых мужчин.
    И не случайно вы привели в пример именно эти книги, а не, условно говоря, Гришэма. Последний работает в жанре социального детектива, поднимает серьезные проблемы. Над его книгами, - вопреки российской классификации, в которой детектив безапелляционно записывается в жанр «легкого чтива», - надо думать и… огорчаться. Оттого, что он описывает весьма безрадостную правду, причем известную далеко не каждому (он вскрывает тайные юридические, финансовые и политические схемы), в силу чего его книги еще и познавательны. Тогда как наш читатель, уставший от реальности, от постоянных потрясений будней, жаждет забыться. Уйти от правды, которая огорчает. Верить в фей, эльфов и гоблинов.
    -Наши книги не становятся настолько популярными (я не говорю сейчас о Набокове и Солженицыне), как американские. С чем это связано, на ваш взгляд?
    -Во Франции сложилась в некотором роде традиция: все то, что приходит из России, непременно должно являться откровением. Когда-то такими откровениями были Толстой и Достоевский, в прошлом веке жаловали политических диссидентов типа Солженицына. Позже откровением стала провокационная постмодернистская литература типа В. Сорокина. Не сказать, что они пользуются большой популярностью, – их читают только редкие интеллектуалы.
    Наши современные авторы, пишущие в жанре детектива (имеющем широкий спрос, казалось бы), хоть понемножку и переводятся, но популярности тоже не обрели, - хотя этот жанр во Франции воспринимается безо всякого снобизма, вполне уважаем. Причин тому довольно много. Назову только одну: российские реалии французам незнакомы,- в отличие от американских, которые давно и прочно встроились во французский книжный рынок, и едва ли не каждый читатель понимает, где там Таймс-сквер, как там поживают богатые и бедные, черные и белые, как работает полиция и т.д. Чему способствует, без сомнения, и достаточная близость схем, по которым все происходит в Западных странах; и огромное количество американских телесериалов, которые десятилетиями разжевывали подробности американской жизни. Тогда как российская постперестроечная действительность им непонятна, текст требует множества сносок и пояснений, через которые читателю просто лень продираться.
    -Если мы говорим о детективе, то часто в книгах отечественных авторов видим такое: если это женский детектив, то героиня - обаятельная дура, вляпывающаяся в неприятности с завидным постоянством и с завидным же постоянством из них выпутывающаяся, либо женщина-следователь (частный детектив) с непростой судьбой: муж, конечно, не ценит ее работу, она приходит домой за полночь, не уделяет внимания ребенку, и вообще свою работу любит больше, чем семью, и не готова променять ее на сладкую жизнь. Если герой мужчина, то он, непременно, крутой спецназовец в прошлом, и теперь, когда братва попросила его о помощи, он бежит, ломая преграды. Либо он - правильный мент с тем же набором, что и у вышеуказанной дамы-следователя. Это какая-то мода или издатели печатают только такое?
    -Муж, который не ценит работу жены, – это жизненная ситуация, зеркально отражающая другую, тоже жизненную: когда жена не способна считаться с работой мужа. Откуда еще не следует, что на этой базе может (или не может) вырасти хороший детектив. Это лишь аспект семейных отношений, не более того. На этой базе можно сделать и детектив, и мелодраму, и памфлет, и сатиру, и просто роман о жизни… Но у многих авторов-женщин, о чем бы они не писали, действительно просматривается такая тенденция с налетом феминизма: мол, не только вы, мужики, крутые, - мы вот тоже!
    Лично мне «сведение счетов» с противоположным полом не интересно. У меня герой – мужчина, и жена его отлично понимает. Как и он ее, впрочем.
    «Обаятельная дура» - это персонаж так называемого «иронического детектива», который по существу детективом не является. Это нечто приключенческо-криминально-забавное, - но не детектив, жанр строгий. У меня, к примеру, таких героинь нет, - я работаю в жанре «просто детектива», если можно так выразиться, и поблажек своим персонажам не даю, скидок на «дурость» не делаю. Прелесть Настоящего Детектива, на мой взгляд, состоит именно в том, что персонажи, вовлеченные в детективную историю и ее расследование УМНЫ. Умен преступник, - и тем сложнее загадка. Умен сыщик, - и тем интереснее ход его мысли, построение гипотез, поиск разгадки.
    Что же до «мужского детектива», который вы описали выше, - это, по сути, не детектив, а боевик. Это «пиф-паф, ой-ёй-ёй». Тогда как настоящий ДЕТЕКТИВ – это строгий жанр, в центре которого стоит РАССЛЕДОВАНИЕ преступления путем логики.
    Так что вы, по существу, говорите не о детективе как жанре, - вы говорите о том, что издательствами позиционируется как детектив. И что к настоящему детективу имеет весьма отдаленное отношение.
    Нет, это не мода, Георгий, и даже не диктат издательств. Это – стихия. Приносит, скажем, некий Икс рукопись, а редактор взвешивает: купят или не купят? Издательство – заведение коммерческое, ориентированное на прибыли. Его не интересует литературное определение жанров и прочая филология. Если оно почует, что данная книжка читателю понравится, - то ее выпустят. И под какое-нибудь жанровое определение загонят. Вот и вся премудрость.
    -Недавно натыкался на мнение одного редактора, который прямо таки призывал писать проще и примитивнее. Неужели интеллект больше никому не нужен и над книгами больше нет необходимости думать?
    -А над «Гарри Поттером» нужно думать? Сомневаюсь. Зато тиражи – несколько миллионов, что отражает всенародную любовь.
    Мнение редакторов, увы, не на пустом месте родилось. Тот читатель-зритель, которого называют «массовым», - он ищет в книгах и фильмах забвения и отдыха. А издатель хочет высоких цифр продаж. Обеспечить же массовые продажи может именно «массовый» читатель. Откуда и вытекает та установка, которую вы слышали: пишите попроще! Подразумевается: тогда мы побольше продадим…
    Приведу пример: когда снимался сериал по моим романам, режиссер, случалось, говорил: я в этой сцене хочу донести мысль…. На что ему отвечали (представители продюсера) примерно следующее: мысль утяжеляет действие! не надо нам мыслей!
    Они говорят «нам», - но имеют в виду, понятно, конечного потребителя художественной продукции, на которого ориентируются, поскольку хотят продать свою продукцию максимально «массово».
    Осуждать ли их – производителей, идущих на поводке у такого потребителя? Или самого потребителя (читателя)? На мой взгляд, это и не этично (поскольку снобизм не этичен по своей природе), и неплодотворно. Есть читатель, которому именно такая литература и нужна, - в ее отсутствие он просто читать перестанет. Вы никогда его не заставите взять в руки Джойса или Пруста. Но на интеллектуальных авторов всегда есть и будет спрос – у интеллектуалов же. И издательства такую литературу тоже издают. Пусть каждый читает свое. И, к слову, почитатели так называемой «серьезной литературы» нередко берут в руки и детективы. Так что никакой катастрофы не происходит. Нормальный процесс рынка: на спрос возникает и предложение.
    Для себя я этот вопрос решила просто. В моих романах есть увлекательная интрига, способная дать отдых измученным мозгам, - и в то же время в них есть мысли. Высказываю их ненавязчиво, коротко, но тот, кому они важны, - он не пройдет мимо. Я вижу, что люди их цитируют в блогах, - значит, эти мысли им дороги. Нередко читатели мне говорят, что любят мои романы не из-за детективной истории, а из-за стиля, размышлений, - и я счастлива это слышать. Однако множество читателей мои книги увлекают фабулой, приключенческо-детективной стороной, - и ради бога!
    У меня в работе есть две главных цели: создать увлекательный сюжет и высказать мысли, которые я считаю важными. И оба эти стремления реализованы в душах читателей. Это лучшая награда за мой труд.
    -Знаете, недавно проводил эксперимент, ходил по электронным библиотекам и читал аннотации книг современных отечественных писательниц. Знаете, о чем сейчас чаще всего пишут? О серийных убийцах и сексуальных маньяках. Как вы считаете, это связано с тем, что секс и насилие – как товар первой необходимости, легче всего продать?
    -Без сомнения, это тот «товар», который имеет спрос. Но ведь и кулинарные рецепты, и книги о здоровье имеют огромный спрос! Соответственно, их очень легко продать... Что еще не есть показатель негатива, согласны?
    Я не считаю, что описание секса – это априори плохо или пошло. Секс может быть красивым, когда он связан с любовью, и отталкивающим, когда он связан с насилием. Насилие само по себе отвратительно, в любой своей форме, начиная от изнасилования и кончая убийством. Вопрос не в том, писать об этом или не писать. Вопрос в том, КАК это описывается!
    Случается, что автор смакует сцены такого рода, будто приглашая читателя разделить с ним свое патологическое удовольствие. Причем, если любовные сцены, излишне физиологично описанные, смахивают на порнографию, - вещь малоэстетичную, но все же довольно безобидную, - то подробности насилия (убийства, увечий, пыток), смакуемые автором, провоцируют нездоровые импульсы у некоторой части читателей. Впрочем, и сам такой автор, несомненно, не здоров психически. Даже если это он делает в угоду определенной публике ради повышения собственных тиражей.
    Насилие ОМЕРЗИТЕЛЬНО, - и только таким должно быть в глазах цивилизованной личности.
    -Не жалко было отдавать свои книги киношникам? Ведь очень часто режиссер воплощает на экранах свое видение, не совпадающее ни с авторским, ни с читательским.
    -Жалко. Я разрывалась между желанием экранизации и опасением, что мои мысли извратят. Внесла в договор графу о том, что съемочная группа обязательно проконсультируется со мной перед началом съемок... Однако этот пункт договора не был выполнен.
    -Как вообще произошло… как бы правильно выразиться… попадание на экран? Ведь очень многие писатели хотят, чтобы их романы были экранизированы, и далеко не у всех это получается.
    -Признаться, я терпеть не могу разного рода «голливудские» истории», типа «я шла по улице, а меня вдруг остановил режиссер», - по той простой причине, что большинство из них выдуманы. Тем не менее, моя выглядит почти так же, будучи чистой правдой: я встречалась с читателями в одном из книжных магазинов, ко мне подошел человек, который сказал, что ему показалось интересным мое выступление перед читателями, и спросил, какой бы свой роман я ему посоветовала прочитать с целью экранизации… Отсюда всё и закрутилось.
    Мне действительно повезло, что в тот момент в зале книжного магазина находился один из продюсеров киностудии (он пришел покупать учебники для ребенка).
    -Вы были довольны экранизацией своих книг?
    -У меня купили 4 романа для экранизации, каждый из них тянет на 4 серии (итого 16). Когда я прочитала первый сценарий, который мне прислали, я так расстроилась, что даже не стала читать дальше. Все мысли были безжалостно убраны, сюжет упрощен, к тому же сценарий был малограмотным: например, путались слова «одевать» и «надевать», вместо «который час» - «сколько время»…. Я была в отчаянии. Но по договору я не имела права диктовать свои условия, - только «совещательное мнение». Написала что-то продюсеру, - но это, повторяю, «лирика», т.к. у меня не было права решающего голоса.
    С ужасом ждала выхода фильма. А он, представьте себе, до сих пор лежит где-то на полках 1-го канала, и по ТВ до сих пор не прошел. Однако киношники выпустили фильм на ДВД, так что я смогла его посмотреть. И вот вам любопытный и странный образчик киношного самоуправства: один из экранизированных романов называется «Королевский сорняк». В романе речь шла о писателе, который сам себя позиционирует на «литературном огороде» как сорняк… «Зато какой – королевский!». А в фильме вместо писателя действует… продавец сантехники! Режиссер меня потом спрашивал: а что означает твое название? (Режиссеры/актеры первоисточник никогда не читают, - они читают сценарий).
    -Вы сами писали сценарий? Режиссер согласовывал с вами какие-нибудь изменения, показывал актеров, которые должны были сыграть ваших героев?
    В договоре мое авторское участие не предусматривалось НИ НА КАКОМ ЭТАПЕ. Киношники терпеть не могут, когда автор вмешивается (на Западе, к слову, тоже), - ведь будет, гад такой, бороться за каждую строчку! Поэтому изначально мою роль в производстве фильма просто аннулировали. Как я говорила выше, я добилась лишь права обсуждения с группой, – но и этот пункт договора не был соблюден.
    И все же, - после того отчаяния, которое я испытала по прочтении сценария (написанного какими-то нанятыми кинофирмой сценаристами), – когда я увидела готовый фильм, я неимоверно обрадовалась. Игорь Штернберг, режиссер, сумел сделать очень приличный фильм! И собрал очень хороших актеров. Чего только стоит Олег Фомин в роли моего сыщика! Умный, ироничный, всепонимающий… И многие другие актеры, под руководством Игоря, великолепно сыграли свои роли. Я ему очень благодарна за это.
    -Насколько хорошо ваши близкие понимают, что жена и мама села работать и сейчас у нее ключевая сцена в романе? Я к тому, что не появляются ли они за спиной с просьбой найти любимые носки в тот момент, когда герой готов сразить злоумышленника? Донцова, по слухам, в такие моменты, швыряет в родственников всем, что попадается под руку. А вы?
    -Мне грех жаловаться. Со мной считается вся семья. К тому же я работаю по ночам, когда все спят. Но зато потом сплю я. К этому привыкла не только семья, но и друзья: раньше 4-х пополудни мне никто не звонит.
    -Где вам все-таки комфортней жить: во Франции или в России? Что вы приобрели, переехав, и что потеряли?
    -Комфортнее – во Франции. Но речь именно о бытовом комфорте, не о душевном. В душевном плане (и во многом в духовном) мне ближе соотечественники. Наш русский юмор, непредвзятость взглядов (я об искусстве, не о политике!) куда тоньше и многограннее, чем французский. И новости наши о других странах объективнее. Мы избавились от приседания перед заграницей, - но и не скатились в ее тотальное охаивание. Тогда как французы, в статьях и передачах о России и русских, любят полить нас дерьмецом. Иногда, к слову, заслуженным. Но очень часто даются лишь тенденциозные подборки фактов, в которых царит абсолютный негатив. Он вроде как и правда, - но без другого полюса, без реально существующего плюса, всё превращается в ложь.
    Возьмем, для примера, бездомных детей. У нас ведь много различных организаций, которые ими занимаются. Но какой-нибудь репортаж по французскому ТВ ни за что не покажет эти организации! Они только покажут неприкаянных сироток.
    И это, честно говоря, очень противно.
    Что же до меня лично, то я не во Францию уехала как в таковую. Я вышла замуж за француза и переехала к мужу. У нас ведь есть супружеские пары, живущие, к примеру, между Москвой и Питером, верно? Вот так и я. Разрываюсь между двумя городами. Уже половину сознательной жизни живу на два дома и оба люблю. Выбор сделать не смогла бы.