"Вик. Мы(не)поженимся!” История Марьи Гриневской завершена
Дорогие мои, сегодня хочу Вам рассказать об завершенной истории Марьи Гриневской “Вик. Мы(не)поженимся!”
Приглашаю окунуться в водоворот интриг, семейных тайн и заговоров!
Главное, помните, все не так, как кажется.
Кусь:
- Что за?! - сбрасываю с себя руки какой-то девицы, бесстыдно развалившейся у меня на плече.
Где я? Осматриваю комнату, цепляю детали. Гостиница! Так, одна хорошая новость есть, я не у нее дома. Думай, Вик, вспоминай. Голова трещит так, словно вчера в нее засыпали ведро кирпичей с гвоздями. Медленно выдергиваю события вчерашнего дня из головы, морщусь от звенящей боли и тошноты и пытаюсь подняться.
- О-о-о-о, сколько же я вчера выпил.
- Не ори Вик, дай поспать — противный голос режет по живому, глаз начинает дергаться.
- Ол-ля?! Мать твою! Ты?! Что. Ты. Тут. Делаешь?! - ору, а сам зажимаю голову ладонями, боясь, что она сейчас взорвется.
Откидываю одеяло. Голая! Твою же! Хватаю за волосы и дергаю вверх, чтобы заглянуть в лицо. Вербилова, она самая, но как?! Почему я с ней поперся? Перед глазами мелькают отдельные кадры, и я восстанавливаю все, что произошло за последние два дня. Разговор с отцом, его ор и требование женится на дочери Вербилова. Вопрос решен, родители обо всем договорились и сегодня вечером ужин в «Паяце», где я буду делать предложение вот этой самой Оле, которая сейчас в доску пьяная лежит со мной в постели.
Да, я планирую устроить скандал в ресторане и отказаться, только толку. В свои двадцать шесть я полностью от него завишу, у меня ничего нет. Живу, работаю, даже дышу за его счет, но и всего этого я лишусь, как только пойду отца. Он выставит меня за дверь, и позаботиться, чтобы в Москве я не смог устроиться даже дворником.
Межницкий, конечно, поможет, но, вероятнее всего, это дорого ему обойдется. Я знаю своего отца, поэтому не спешу подставлять друга. Я должен попробовать найти выход сам!
- А-а-а-а! — ору что есть мочи, потому что воспоминания всплывают одно за одним и после некоторых хочется убивать.
Все происходящее воспринимается слишком остро, словно в меня вчера не алкоголь вливали, а тройную порцию совести.
Сажусь на кровати и осматриваю номер. Понятия не имею, что мы здесь вытворяли. Перед глазами круги, во рту помойка, а вокруг... тоже помойка. Ищу глазами одежду, одновременно подсчитывая количество пустых бутылок из-под коктейлей.
- Это же... — осекаюсь на полуслове, когда нахожу свою футболку и телефон на полу рядом с кроватью.
«Василиса, мой Василек... Я ей изменил с Вербиловой! Это конец. Она меня никогда не простит. Я себя не прощу. Я же ей всю душу разодрал в клочья. Сбежала от меня и теперь ни прощения попросить, ни поговорить...»
«Правильно сделала — звучит в голове».
