Всем привет!
В этот непогожий осенний денёк мы с коллегами подобрали для вас невероятно эмоциональную подборку книг.
В ней герои ссорятся, мирятся, расстаются и снова возобновляют отношения.
Будет всё: и эмоциональные качели, и манипуляции, и вмешательство недругов, и горькие слёзы, и обязательно любовь и страсть!
Встречайте:
А дальше произошло нечто неописуемое. Откуда-то с высоты второго этажа, показалось нечто, отдалённо похожее на хозяйку дома. Оно смело перекинулось через перила, неловко прыгнуло и повисло, с диким визгом, на бархатной шторе, болтая босыми ногами. Одна из туфель-лодочек упала на пол с глухим звуком.
- Вика! – закричали Максимка с дедушкой Морозом почти одновременно и ринулись ловить женщину, вообразившую себя обезьяной, в ласковые объятья.
- Это… это лучшее представление в моей жизни! – объявила протрезвевшая Карина восторженно, принимаясь жарко аплодировать. Уже через пару секунд весь дом наполнился криками «Браво!» и аплодисментами.
А потом… в дом влетел разъярённый Валентин Прохоров в сопровождении перепуганной вусмерть малышки Лейлы. Аплодисменты неохотно стихли. Повисло неловкое молчание.
- Где он?! – заорал настоящий дед Мороз дурным голосом и тут же увидел на полу свой разбитый глобус, - Мой волшебный шар! А-у-у! – Валентин взвыл, как подстреленный волк, пронзительно и страшно, и ринулся на Валерия Чумакова, словно борец сумо.
Ингрид с Дианой вцепились Прохорову в рукава, тщетно пытаясь крепкого мужчину остановить.
- Валела не виноват, Валя! – завизжала Лейла Валентину в спину, размазывая по щекам слёзы, - Это я. Я!
- Что? Э… простите, не стоит. Припаркуйтесь, пожалуйста, вон там, у входа.
- Вера, во сколько вы заканчиваете? Я за вами заеду, - он вопросительно поднял брови всем своим видом демонстрируя, что уверен в ее согласии продолжить знакомство.
- Знаете, Роман… спасибо, что довезли и сделали этот понедельник чуть лучше, чем он начинался, но не стоит. Вам сколько лет? – она окинула его оценивающим взглядом, - двадцать семь примерно? А мне – тридцать восемь, и я не хочу начинать то, что явно плохо кончится. Тем более, что слово «бабник» у вас на лбу написано крупными буквами. А быть в списке очередным пунктом с забытым лицом - не моя тема. Поэтому – спасибо за кофе и всего вам доброго, - стараясь не обращать внимание на нахмуренные брови и гнев в голубых глазах, Вера выпорхнула из машины. Мальчик, у которого за спиной череда баб отсюда и до горизонта, был явно взбешен отказом. Она выбросила пустой стаканчик в ближайшую урну и вошла в холл здания. Здравствуй, работа, вот и я!
– Ну так карты предсказали двух кавалеров, – напомнила ей Ленка.
– Двух не потяну, – на полном серьезе ответила Стелла, и обе рассмеялись. — Очень неожиданно, но Матвей мне нравится. С ним легко, он симпатичный. Но знаешь, надоел мне рай в шалаше, хочу дворец. Устала таксовать вечерами и видеть ребенка только в воскресенье. А тут еще Вадик, чтоб ему пусто было, повадился забирать Пашку именно в воскресенье. Так бы вдарила по его самоуверенной роже, – стиснув зубы, процедила Стелла. – Назло мне делает. Решил, что мы должны сойтись.
– А ты?
– А что я? Отдаю. Павлик не виноват, что его отец идиот. Ладно, что-то не туда меня понесло.
– Я про сойтись, – добавила Ленка.
– Щас, бегу волосы назад, – фыркнула от возмущения Стелла.
Еду к Андрею и думаю, что как бы я ни бегала, как бы не хмурилась и не уворачивалась, но время для решающего разговора настало.
Он был слишком уж хорош все эти три года. Внимателен, заботлив, терпелив.
Мой муж вел себя не как «фиктивный супруг по договору». Он был, а не казался. И мне с ним было хорошо, тепло, спокойно и надежно.
За его широкой спиной я чувствовала себя уверенно и в безопасности.
Может, и для меня пришло время перешагнуть через свои страхи? Доверить душу, так как я доверила тело, о котором он все эти годы заботился?
В груди билось испуганной птицей предвкушение и азарт. Ну и страх, само собой. Я слишком мало хорошего видела в жизни от мужчин, на которых хотела положиться.
А в тот момент, когда машина затормозила и я собралась выходить, то наступил момент очередного урока от Вселенной.
Двери парадного входа распахнулись, и вышел мой муж, а следом за ним она – юная, стройная, классическая фитнес-модель: тонкая – звонкая, с выдающимися губами, волосами, грудью и попой.
- Андрюша!
Он оборачивается, а она бросается ему на шею, целует, шепчет что-то.
У Кайла не было причин приезжать в Совет. Тем более – задерживаться здесь.
Если Мастер Йонас его вызвал…
Если Кайл на это согласился, – а он уже очевидно согласился, либо того хуже, поддался на шантаж, – ничего хорошего ждать не приходилось.
Мог ли бывший муж приехать для того, чтобы выставить мне счёт за все те неприятности, что я доставила ему в нашу прошлую встречу?
Мне не хотелось торопиться и проверять это.
- Соловейчик скинет ваши наработки, а остальное доделает наша новая сотрудница. Так что, Матвей Романович, можете не переживать, - к концу почти радостно пропела женщина.
А кто сказал, что я переживаю?! Моё ошалелое состояние на данный момент просто не поддаётся описанию.
Поток новой информации настолько меня огорошил, что я просто скупо кивнул, то ли прощаясь, то ли соглашаясь, и ушёл.
Без единого вопроса.
Зато в голове случился мини взрыв и, кажется, рождение новой вселенной, а имя ей Женя!
Как она могла меня бросить?! И не только меня, но и свою работу… Колибри жила тем, что творила.
Всё это дурно пахло! Но теперь я уже ни в чём не был уверен.
Всю неделю, что ей пришлось пробыть в постели, Катя пыталась понять, где же она ошиблась. Почему она не заметила, что Макс насквозь фальшивый? Неужели она ничего не понимает в этой жизни? А ещё она ждала... Ждала, вопреки всему. Ругая себя последними словами за глупые надежды и собственную тупость, она ждала, что он позвонит и все-все-все ей объяснит. Но время шло, телефон молчал, а фотографии в профиле Кристины рассказывали о том, как та прекрасно проводит время с Максом в Доминикане. Раз за разом, Катя с мазохистским упрямством рассматривала картинки их весёлого отдыха, нанося своему кровоточащему сердцу все новые раны. Она читала комментарии их друзей, которые поздравляли эту «чудесную пару» с воссоединением и лицемерно желали им больше никогда не расставаться.
«Все женщины делятся на две категории: богини и тряпки для вытирания ног! Ты богиня, моя дорогая!» — подхалимно написала на стене Кристины одна из её подруг.
«Коровы не для львов! Лев будет только со львицей!» — писала другая.
— Что ж, теперь понятно, кто я для Макса... — обречённо прошептала Катя.
Дверь затрещала и распахнулась. На пороге стоял незнакомый, идеально брутальный альфа, типаж из мелодраматических сериалов. Гора мышц, бритый затылок, злые карие глаза, поджатые губы. В дорогом костюме, но без галстука, в распахнутом вороте светлой рубашки виднелась мощная шея с витой платиновой цепочкой. Такого с руками любая девушка оторвет, но только не она. «Волчара позорный», — несколько неромантично подумала Мимозка о будущем муже, но вслух буркнула:
— Чего надо?
— Свадьба через неделю. И в гробу я видел твои выкрутасы, — альфа развернулся и ушел, оставив густой запах можжевельника.
Вот повезло, так повезло, этот еще и подавителями запаха не пользовался. Мимозка вскипела, будущий супруг умудрился украсть ее любимый аромат. В бешенстве она подбежала к распахнутому окну, схватила с подоконника глиняный горшок с можжевельниковым бонсаем и с размаху швырнула во двор. Раздалось глухое рычание, потом смех и Мимозка услышала довольное:
— Я уже люблю тебя, малышка, — по закону подлости горшок попал жениху в плечо, и альфа как-то странно отреагировал.
– В тебе проблема, Лена, – Антон тоже это понимал. – Всего боишься. Осуждения, разговоров, скандалов! Ну и сиди дальше без чувств, без любви, зато с хорошей репутацией! Кому это нужно?
Он изобразил Ленин голос:
– “Мы с тобой не можем быть вместе, потому что это, потому что то…”! Не пробовала найти хоть один довод, почему мы с тобой можем быть вместе? Нет в отношениях ни логики, ни доводов. Чувства – это иррациональное. Тут логика не работает. Если ты мне нравишься, я просто тебя принимаю, как есть. И не разделяю на отдельные характеристики типа возраста, комплекции, цвета кожи, да хоть чего.
Он стоял с проступившими красными пятнами на щеках, а затем подытожил.
– В общем, я больше не буду за тобой бегать.
Она не нашла, что ответить, и аккуратно закрыла дверь, Антон не стал удерживать.
Он был летней песней, которую я ставила каждый раз на повтор, как только оставалась наедине с грустными мыслями. Был моим теплым дождем, разгоняющим душевную непогоду за счет своих сильных рук. А его объятия напоминали мне шипучку от всех болезней, они проникали прямо под кожу и расплывались магмой по всему моему телу. Потом он был сном, самым прекрасным и необычайно спокойным. После таких снов просыпаться вовсе не хочется. Но сперва он стал для меня нежным чувством. Чувством, что забыть уже невозможно и из сердца не высечь.
На поселок опустился поздний вечер. Единственным источником света служили тусклые фонари у стадиона и холодное свечение луны. Я поежилась, когда первое дыхание приближающейся осени коснулось моей шеи. Только первопричиной, вызвавшей эту дрожь, стал не колючий ветер, а тот, кого я намеревалась оттолкнуть от себя. Мне было нелегко это сделать – и ему, я знаю, тоже. Но я решилась. Решилась и разорвала биение двух сердец в унисон.
– И вместе мы не будем? – спросил он.
– И вместе мы не будем, – ответила я.
– Почему?
– Потому что… я не люблю лжецов!
Так, мы потонули в зыбучих песках печали и выхода из которых, казалось, уже никогда не найти.
— Я хотел извиниться за грубость, — ровно сказал Руслан, сунув руки в карманы. — Прости, но на хамство я иногда реагирую не очень спокойно. Особенно, когда оскорбляют женщину.
— Да будет тебе известно, я могу за себя постоять!
— Это замечательно. Но бывают ситуации, которые женщина решать не должна.
— Я сама знаю, что должна, а что нет! — повысила голос я. — Я не первый год за рулем. И для таких ситуаций у меня есть газовый баллончик.
В глазах Руслана сверкнул гнев.
— По-твоему, я должен был спокойно стоять и смотреть, как ты разбираешься с этим ублюдком?
— По-моему, не стоит лезть туда, куда тебя лезть не просили! И уж тем более не смей меня затыкать!
Его скулы заходили ходуном, и теперь уже я заткнулась сама. Руслан шагнул ближе и чуть пригнулся, а молнии в его глазах били точно в меня.
— В таких ситуациях, Адель, — теперь он произнес мое имя жестче, как будто отчитывал подчиненного, — я не жду, когда меня попросят. Извини, что забота тебя настолько оскорбила.
– Скажи мне, что тебя просто хорошо кормили во Втором доме, – попросил Ризтайерр, на миг проводя рукой чуть ниже, чтобы ощутить округлившийся живот лирда.
– Да, – выдохнула человечка. – Но не только меня.
Ризтайерр вздохнул. А как же он хотел ошибаться.
– Отец – я? – не мог он не уточнить. Да, поводов усомниться у него не оставалось, но мало ли каких особенностей человеков он не знал.
– Да, – кивнула человечка, и он ощутил в ее голосе улыбку.
Самому ему улыбаться хотелось меньше всего.
– Нас убьют как только узнают, – с отрешенным спокойствием сообщил Ризтайерр. – Сначала меня, как связавшегося с человечкой. От этого умрешь ты, – он покрутил рукой с браслетом их связи, напоминая, что ее жизнь уйдет раньше его. – А затем закончат с остальным. Если понадобится...
Я резко проснулась.
Сердце колотилось так, что казалось, оно сейчас вырвется из груди. Я быстро села на кровати, оглядывая знакомую, но темную и неуютную комнату. Пустота и тишина действовали угнетающе, но воспоминания о сне были еще свежи, как нежный розовый рассвет. Велиус, его страдания и зловещая улыбка Падшего не оставляли меня в покое.
Я вновь погрузилась в мысли, размышляя о том, что нахлынуло на меня. Почему именно это видение так сильно ранило мою душу? Происходило ли это на самом деле или было плодом моего истерзанного сознания? Душа пылала от желания помочь несчастному юноше, вырвать его из цепей судьбы. Велиус Винсенте – ректор магической академии, которого я полюбила всем сердцем. И как только мы с ним признались друг другу в сильных и нежных чувствах, его у меня отобрали.
Только всё веселье резко прекратилось, когда Селена почувствовала шквал эмоций, исходящий от мастера Дугласа. Там было намешано многое. Где-то зазвенела разбитая посуда, видимо кому-то из прислуги тоже не посчастливилось оказаться в радиусе действия плохого настроения леопарда.
- Повеселись немного, кошечка, - хрипло выдохнул он.
Сель опустила голову, готовая к атаке, а наставник продолжал говорить.
- Так и будет, Селена, ты радостно задерёшь платье, но не из-за моих рассказов.
Герцогиня вздернула бровь.
- Довольно самоуверенно, мастер.
- Потому что я уверен и в себе, и в тебе.
- Я тоже в себе увере... - начала говорить пантера, но на полуслове замолчала, когда оказалась прижата к стене сильным телом, от такого знакомого запаха которого мозги утекали куда-то вниз.
