Ягодка опять! Подборка самого вкусного!
Привет, дорогие мои читатели!
Поздравляю вас с началом лета! Сады отцвели, но впереди фрукты и ягоды)
Наша сегодняшняя подборка книг посвящена женщинам-ягодкам, ведь в сорок лет жизнь только начинается) Встречайте!
– Вкусно? – два внимательных серых глаза так близко и так далеко. И грусть в этих глазах вселенская. Тёплые крепкие губы аккуратно поцеловали Полину в уголок рта, в кончик носа, в губы. Ещё и ещё. Ой, да ну их, эти неуместные о жизни рассуждения? Тридцать, сорок лет, маменькин или папенькин сынок? Не всё ли ей равно? Лишь бы целовал и прикасался! Она тоже не святая, не образец и не подарок. По телу разлилось желанное тепло. Горячие мужские объятия становились всё настойчивее.– Подожди-подожди, сейчас столик опрокинем! – приглушённо захихикала Полина, чувствуя, что голова сладко закружилась.
– Да ну его, этот столик. Я так соскучился!
Он соскучился! Соскучился! Соскучился! Послышался лёгкий хлопок. Это недоеденный кусок пиццы неуклюже шмякнулся на давно немытый пол.
Полина уже минут десять стояла под горячими струями воды и никак не могла успокоиться. Только бы всё понимающий Ванька не догадался. Зарёванная, с красными глазами и опухшим носом она явно произведёт фурор. А нужно ли это? Расчувствовалась. Вот, глупая! Он всего лишь сказал, что соскучился, а она разревелась, как влюблённая девчонка. Да что же это такое? Совсем тётке плохо.
– Поля, у тебя всё нормально?
– Нормально, только мыло в глаза попало! Щиплет. Сейчас выйду.
Я гораздо старше Глеба.
Он ни разу не говорил ничего конкретного, лишь общие «только моя», «будущий муж», «я подожду».
Далее: он ведь не из яйца вылупился, у него есть родители, а конкретно отец, владелец столь выдающегося транспортного средства. И что-то мне подсказывает, что раз мы до сих пор не представлены, то ничего хорошего с той стороны ожидать не приходится. Как бы не вышло так, что скоро у меня на пороге окажется его маман с требованием оставить ее молодого и перспективного мальчика в покое.
А что? Вполне возможно.
Я и не удивлюсь совсем.
У него вся жизнь впереди, а я не только немолода, но у меня есть еще и дети, и проблемы со здоровьем. Да и рожать я, естественно, как-то больше никого не планировала.
А Глебу совершенно точно нужны будут дети. Хотя бы один. Его собственный.
Он ни разу не говорил ничего конкретного, лишь общие «только моя», «будущий муж», «я подожду».
Далее: он ведь не из яйца вылупился, у него есть родители, а конкретно отец, владелец столь выдающегося транспортного средства. И что-то мне подсказывает, что раз мы до сих пор не представлены, то ничего хорошего с той стороны ожидать не приходится. Как бы не вышло так, что скоро у меня на пороге окажется его маман с требованием оставить ее молодого и перспективного мальчика в покое.
А что? Вполне возможно.
Я и не удивлюсь совсем.
У него вся жизнь впереди, а я не только немолода, но у меня есть еще и дети, и проблемы со здоровьем. Да и рожать я, естественно, как-то больше никого не планировала.
А Глебу совершенно точно нужны будут дети. Хотя бы один. Его собственный.
Гадина Петровна
Галина Петровна закрыла дверь изнутри ключиком, сунула нос в конвертик с деньгами: две тысячи двести рублей. Негусто. Она открыла шампанское, взяла мандаринку, и села с бокалом в свое кресло, задрав тощие ноги в добротных кожаных туфлях на стол.Она отлично знала, что за спиной за ней давно закрепилось прозвище “Гадина Петровна”, но прошли те времена, когда это могло хоть как-то задевать.
Белые хризантемы в целлофановой обертке были верхом безвкусицы, она убрала вазу на подоконник за жалюзи, с глаз подальше.
Ни рабочий, ни мобильный телефоны не давали расслабиться: со всех сторон сыпались дежурные поздравления. В основном, от коллег, с родственниками она почти не поддерживала связь, а подруг у нее к сорока восьми годам не сохранилось. Как жить свою жизнь она прекрасно знала и без подруг. Все в ее мире подчинялось законам порядка, комфорта и системы. В нем не было места мужчинам, детям, домашним животным: любым источникам бардака и хаоса.
Милада из вишневого с\ада
Кто не знает, я женщина с огромной выдержкой. Научилась к своим сорока плюс. Сижу и невозмутимо слушаю, как мужик, считавшийся моим законным женихом, пьяно лепечет, какая я замечательная и как он мне благодарен за поддержку. Когда женщине начинают такое говорить в пафосном ресторане, стоит насторожиться. Благодарен - докажи! Доставай заветную бархатную коробочку с кольцом и произноси красивые слова. А не демонстрируй вот это невразумительное бормотание.- Милка, ты классная баба.
- Ты напился, дорогой, - ага, дорогой, убила бы на месте. Но тогда к черту под хвост все мои усилия, а их было немало, по взращиванию из этого придурка начальника подразделения. Не хотелось мне выходить замуж за простого сотрудника, за ровню хотела. Старалась, двигала. А он мне - Милка, баба.
- Я правду говорю! От души!
Правду. Зачем она? Подумал бы сначала, что я с этой правдой сделаю. Положу в копилочку с обидками, а значит, потребуется отмщение, или проигнорирую.
Вот и я, Люба!
Понимаю, что толку от этого разговора никакого, разворачиваюсь, подхватываю сумку и выхожу из нашей новой квартиры.Стою, жду лифт и думаю: вот так живёшь себе, пока "бац" и не приходит осознание, что все как-то не то и все как-то не с теми.
Смотришь, а часики тикают, дни, как листики календаря отрываются, годики скачут, как бешенные кони.
И стоишь ты со своим пониманием весь такой потерянный в эпицентре собственного жизненного вихря. Чувствуешь себя не победителем и не укротителем драконов, а загнанным пони.
И что тут можно поделать, да ничего кроме того, что поднять вверх руку и резко, опуская её вниз, с выдохом отправить все и всех на три прекрасные буквы…
А еще лучше тихо, чтобы никто следом не увязался, пойти самому на эти три буквы.
Думаю об этих чертовых трех буквах и сама смеюсь: знать бы ещё адресок, где их найти…
Могла ли я в тот момент знать, что буквально через некоторое время установлю практически путем, что нисколько не ошиблась в обозначение размера мужского достоинства моего Толяна.
- Боже, где же это такое богатство выдают?! У моего бывшего по сравнению с этим агрегатом стручок ореха…Как его? Арахиса…
- Любушка, арахис - это бобовое, - тихо произносит Аполлон, дефилирующий предо мной в костюме Адама, поворачиваясь ко мне своим причинным местом.
14 февраля в ноябре, или Страшная сказка для мамы
Мой будущий муж преподавал в институте, где я училась. Сначала он соблазнил меня, свою молоденькую студентку, заделал мне ребенка и посадил дома, запретив работать, параллельно распугав всех моих подруг. Как я еще умудрилась диплом защитить, не понимаю.Через десять лет он заявил, что я скучная, подурнела и он любит другую. Ну, заявил – это громко сказано! Вспоминать об этом не хочется…
Впрочем, не о нем я переживала, а о дочери...
Я так погрузилась в свои горькие воспоминания, что не заметила, как дверь из кабинета директора распахнулась и влетела мне прямо в лоб. Больше от неожиданности, чем от силы удара я потеряла равновесие и шлепнулась на попу. Из-за двери показался мужчина среднего роста, поджарый, в очень дорогом черном костюме. Он сердито нахмурил брови, недовольный тем, что кто-то ему помешал эффектно покинуть кабинет директора. Не удостоив меня вниманием, он размашисто пошел к выходу, но, сделав всего пару шагов, резко остановился, обернулся и стал внимательно осматривать меня всю. Мне даже показалось, что он принюхался.
«Может я опять шиворот-навыворот рубашку надела?» – задалась вопросом я...
13
У старушки зазвонил телефон. Она бросила на меня извиняющийся взгляд и ответила:— Алло... из банка?
Я насторожилась. Ох уж эти мерзкие мошенники.
— Положите трубку, — прошептала, но бабуля мне только улыбнулась.
— Сколько, вы говорите, пытаются снять? Тридцать тысяч? Да откуда же у меня такие деньги. У меня пенсия сущие копейки... Что вы говорите? Кредит взять?
— Положите трубку, — уже громко сказала и потянулась к телефону пожилого человека, которому явно пытались запудрить мозги. Но старушка ловко перехватила мою руку, сжала ее и улыбнулась мне. — Милок, а ты не боишься, что тебя люди проклинать будут... Напрасно, вот я тебя проклинаю, будешь каждый день наблюдать как все твои родные умирают, и смерть каждого будет страшной, а твоя последней.
Все это старушка проговорила таким тихим приветливым голосом, будто внукам желала хорошо отдохнуть на каникулах. Поэтому я не придала значения ее словам, и только с облегчением выдохнула, когда женщина, наконец, убрала телефон в карман плаща.
