Юрий Каракур «Фарфор»
Эта книга получила Гран-при премии «Рукопись года-2020», которая присуждается начинающим писателям за лучшие рукописи и учреждена редакцией «Астрель-СПб». И не то чтобы ранее я читала всех призеров «Рукописи года», да и за начинающими писателями я не так уж усиленно слежу, но это - тот случай, когда так вот неожиданно всё сложилось, и только я услышала про «Фарфор», как сразу знала: он мне нужен.
Всё не зря: и Гран-при, и 7 лет, которые Юрий писал книгу, и читательское признание. Кто-то считает её романом, кто-то - сборником рассказов, для меня же она получилась романом в новеллах. Ну, вот так.
Какие-то произведения я читаю, ведомая интересным сюжетом, но при этом вполне обосновавшись в качестве смотрящего со стороны и не расточаясь на чувства. К иным я иду за эмоциональной встряской, за сопереживанием, и чаще всего всё это накатывает волнами, нахлынет - отпустит, подбросит - вынесет на равнину. А тут... тут вот это щемяще-пронзительное как включилось, так и не отступило. И ты не понимаешь, каким ты доползёшь к концу 400 страниц, совсем обесточенным или же ещё живым... Потому что это всё - про твои детство и юность, про твои 90-е, про время, которое вроде бы и хочется забыть, но ещё сильнее - хочется снова там оказаться. И не затем, чтобы вновь вынести тяжесть нехватки/неимения/отсутствия/народной нищеты/обмана, а затем, чтобы встретиться с теми, кого любил. И побыть с ними. Перед старым телевизором, на покосившейся лавочке, в огороде из трёх соток. Неважно, где. Важно, с кем. Потому что это люди, которые всегда со мной. Именно так и называется серия, к которой относится этот роман.
В мальчике, главном герое, легко узнается автор. Нам достались его юность и взросление. Которые он проживает (проходит через них) бок о бок с бабушкой. Эта книга посвящена бабушке писателя. Эта книга посвящена всем нашим бабушкам. И именно поэтому она такая ранящая душу.
Я смеялась и грустила одновременно, перебирая и вспоминая вслед за автором, словно перелистывая календарь, все бразильские и мексиканские телесериалы своего детства. Мне бы никогда не пришло в голову этим заниматься, но вот удивительно: мы их помним! Так же как и сетки, предназначенные для походов в магазин, и пакеты из-под молока, и отдельные разномастные сервизные чашки-блюдца, старые письма и боковые полки плацкарта. Так много всего было. Так много всего, казалось бы, забылось. Но автор достаёт это всё, его-твоё, и ощупывает пером будто чётки, медленно, с любовью, всматриваясь в каждую прожилку, в каждого человека, шедшего рядом с ним, рядом с его бабушкой тогда, много лет назад, будь это её родители или соседи по этажу, или просто случайные лица. Но даже случайное лицо обладает своей жизнью, своей историей, своей судьбой. Так и связываются крючком от самой сердцевины эти люди друг с другом. Так и получается этот роман...
Удивительный язык. Я замирала и перечитывала. И да, это первый случай, когда, будучи по жизни консерватором и «синим чулком» в отношении мата, я с совершенно спокойной душой простила автору обсценную лексику. Так вот - очень красивый язык. Но он не будет простым для всех. А если точнее - многие скорее всего найдут его заунывным, тяжёлым и муторным. Некоторые страницы - из двух предложений, если не из одного. Дорогу осилит идущий. Наверное, эта книга никогда не будет переведена ни на какой другой язык, потому что, мне кажется, тогда она просто развалится, рассыпется по буквам, потеряет смысл. Её невозможно правильно перевести, не потеряв при этом её саму. И не ищите в ней динамики. Её нет. Она не про это.
Прочтут не все. Многие не прочтут. Но те, кто прочтут, оценят. И пойдут за корвалолом. Чтобы прожить всё вновь, дожить и выжить. Как я.
