Заметки на полях блокнота: когда болит голова

Головная боль кинулась на меня, как дикая кошка; откусила половину головы и запустила когтистую лапу в глазницу. Я увидела свое отражение — перекошенное лицо, вертикальная морщина между бровей — и загрустила.

Голова заболела не просто так, а от крика, пронзительного крика. Будто в этом автобусе завелись банши.

Дело житейское: одна толкнула другую – нечаянно, но обе уже готовы убивать, чтобы кровью снять страшное оскорбление.

— Коза!

— Проститутка!

Я чертова неженка, скажу вам честно. У меня от всего страшно болит голова. Смена погоды, полюсов, закаты, рассветы, ядерные испытания, стрессы, гон верблюдов, падение курса валют и его рост... Однажды был очень смешной случай – мне повысили зарплату, а я от радости упала на два дня с мигренью и тошнотой. Мне много не надо.

Девушки давно замолчали, а может даже вышли из автобуса, а у меня все ломило висок. Я прислонилась им к холодному стеклу, но из-за тряски стало лишь хуже. Убогое, жалкое существо...

Я закрыла глаза и минут пять пытась излечить боль самовнушением: таблетки как раз закончились. Может у меня бы и получилось. Но...

Запах. Сильнейший запах дешевых духов, в названии которых упоминается морская свежесть. Химическая холера. Будто освежитель воздуха закапали в глаза и нос.

Я приоткрыла глаз, чтобы взглянуть, откуда идет запах. О, боги! Она стояла передо мной. Полная, с цветными волосами, с кучей пирсинга и глазами глупого щенка. Еще и ленточка ЛГБТ на рюкзаке. И держит за руку свою копию, только с другим оттенком волос и формой носа. Боги! Я не против меньшинств, я скорее за. Но ребятишки, какие же вы меньшинства? Вы представители большинства. Вы думаете, что не интересуетесь парнями. Но это парни не смотрят на вас. Да и девушки тоже. Никто вами не интересуется, кроме вас самих, да пары сутулых собак с района. Это все было терпимо, не обливайтесь вы дешевыми духами. Боги, лишь бы меня не вывернуло этой морской свежестью...

Я снова закрываю глаза, а открываю их, когда запах выветрился. Теперь передо мной женщина, в норковой шубке, с нарисоваными бровями. Я случайно вижу, что она печатает и мне становится еще грустнее, чем обычно. Не от содержания, а орфографических ошибок. Проклятая моя способность моментально читать...

Я отворачиваюсь и вижу свое бледное отражение. Синяки под глазами, лихорадочный румянец.

Меня бы в 18 век! Я была бы чувствительной барышней, писала стихи и чуть что говорила: "Ах, папенька!". Мои головные боли пришлись бы кстати, было бы колоритно. А потом я вспомнила, что во мне 180 см роста, что фигура у меня крепкие песочные часы, да еще и натуральная блондинистая коса. В 18 веке была бы я крестьянкой и ходила бы в сарафане, а за мои боли прозвали бы меня чумной...

****

Я увидела себя - крепкую девку, несущую на плечах коромысло с полными ведрами. За мной семенили девочки-лесбиянки в длинных сарафанах, они смеялись и кидались в меня шелухой от семечек. Навстречу мне вышла барыня в норковой шубке, повела нарисованной бровью и сказала:

— Девушка, вы не проспите свою остановку?

Я проснулась и вышла из автобуса.

Голову, что характерно, отпустило.