...Лето сменяла зима. В здешних краях она была короткая, но и трех месяцев хватало, чтобы задохнуться от тоски. Дороги заносило снегом, наглее становились волки, отрезая деревню от прочего мира. Без обувки из дома лишний раз не выскочишь, оставалось сидеть, прижав нос к оледеневшему окошку и смотреть: может, хоть собака пробежит.
Иногда всей семьей, без баб, конечно, ходили к старосте. Там его сын, Ольха, читал газеты, те, что привозили еще летом. Берест слушал, не понимая, и только чудесные слова застревали в памяти: «конка», «фонари», «телеграф». Это все было далеко от их деревни, и к Бересту не имело никакого отношения. Но так приятно было перекатывать их во рту, точно леденец.
Чаще всего Ольха читал про Святейшего из далекого города Ладея.
После Бересту снилось смутное, непонятное, но такое желанное, что он вскидывался, таращился в темноту и отчаянно просил: «Пусть хоть что-нибудь случится!»